— Нам надо поговорить.
Ну вот, началось! Ариана была уверена, что это рано или поздно случится.
— Думаю, нам не о чем говорить.
— Дорогуша, не строй из себя дурочку. Нам нужно поговорить о Маноло.
Собрав всю свою выдержку, наработанную годами, в кулак, Ариана никак не отреагировала на обидный тон актрисы. Она просто пристально на нее посмотрела, как бы говоря: я не опущусь до твоего уровня, даже не проси.
Валентина посмотрела на нее почти с ненавистью.
— Это не продлится долго. Я была, еще когда не было Ивоны, и потом, когда не было тебя. В конце концов он снова будет моим.
Ариана не могла понять эту женщину. Если ты видишь, что не нужна, и все-таки продолжаешь постоянно навязываться — это глупо и унизительно.
Валентина, видимо, считала по-другому.
— Вы же видите: он вас не любит. Может, пора оставить его в покое?
Ариана сама удивилась резкости своих слов. Но отвязаться от Валентины, похоже, можно было, только разговаривая в таком тоне.
Мгновение девушке казалось, что актриса ударит ее: столько гнева было в темных глазах, руки почти сжались в кулаки. Однако она быстро справилась со своими эмоциями.
— Еще посмотрим, — произнесла она угрожающе.
— Конечно, — ответила Ариана, всем сердцем чувствуя отвращение к этой нахальной женщине.
Возвращение Маноло чудесным образом преобразило актрису. На губах снова заиграла чувственная улыбка, от недружелюбного огонька в глазах не осталось и следа.
— Дорогой, я как раз говорила твоей жене, что было бы здорово отметить наш сегодняшний успех.
— Ты прекрасно провела аукцион, Валентина, все гости очень довольны.
Весь облик актрисы говорил, что ей важно мнение лишь одного гостя этого вечера, и еще как важно!
— Спасибо. Так как насчет банкета в каком-нибудь уютном ресторанчике?
— Как-нибудь в другой раз. Нам нужно решить вопрос с няней.
Ариана с восхищением отметила, как ее муж отшил Валентину. Он всегда мог сказать несколько слов твердым тоном так, что никому и в голову не приходило с ним спорить, и не только его подчиненным.
— Конечно, — произнесла Валентина, едва заметно пожав плечами.
Было уже около полуночи, когда они въехали в резные ворота особняка. Сантос вышел им навстречу и доложил, что два часа назад покормил Кристину и с тех пор она спокойно спит. Спросив, что они хотят на завтрак, он пожелал им спокойной ночи и пошел к себе в комнату.
Перед тем как разойтись по комнатам, они зашли в детскую проверить Кристину. Она действительно спокойно спала, сладко причмокивая во сне. Переглянувшись и улыбнувшись друг другу, Маноло и Ариана вышли из детской.
Зайдя к себе, Ариана скинула высокие каблуки и стала снимать украшения. В целом она была довольна вечером, если не считать неприятного осадка от разговора с Валентиной. Что еще придумает эта женщина, чтобы заполучить ее мужа? Такая способна на многое. Она из тех, что ставят перед собой цель и решительно добиваются ее, иногда годами, не обращая внимания ни на какие преграды. Цель Валентины — ее муж, а преграда — она, Ариана, и актриса действительно не считает ее помехой на пути к своей цели.
Поток ее мыслей прервал Маноло, подойдя к ней сзади и положив руки ей на плечи.
Он еще не раздевался, только развязал галстук.
— У меня для тебя кое-что есть.
Он сунул руку во внутренний карман пиджака и извлек маленькую обшитую бархатом коробочку.
Ариана посмотрела в глаза своему мужу, чувствуя признательность. И не столько за подарок, сколько за внимание, за его умение быть джентльменом, рядом с которым женщина всегда чувствует себя леди.
— Я не видела, чтобы ты вел торг.
— Я попросил одного человека сделать это за меня.
Ариана откинула маленькую крышечку и затаила дыхание: на кусочке синего бархата красовались изумрудные серьги, в которых сверкали два бриллианта.
Она дотронулась до одной из них и провела пальцем по прохладной поверхности камня.
— Они прекрасны.
— Они подойдут к твоим глазам.
Он улыбнулся, наблюдая, как ее щеки постепенно заливает румянец. Догадывалась ли она, как хорошо он ее изучил? Как легко он может читать по глазам ее эмоции? Когда Ариана смеется, в ее глазах загораются веселые огоньки, когда радуется, они светятся, как маленькие звездочки; когда она грустит или раздумывает над чем-либо, они становятся глубокими и синими, как озера, а когда ласкает его в порыве страсти, они приобретают легкий изумрудный оттенок.
— Спасибо.
Он сжал ее лицо в своих ладонях и улыбнулся, глядя ей в глаза.
— Пожалуйста.
Он медленно расстегнул молнию на платье и помог ему сползти на пол. Теперь на ней было только тонкое шелковое белье. Борясь со стыдливостью, она поднялась на носках и прижалась к его губам.
Его ответ был жарким, чувственным, обещающим много приятных минут…
Он целовал ее шею, плечи, а она расстегивала пуговицы его рубашки, получая удовольствие от прикосновений к его смуглой коже. Ей так нравилось касаться ее, гладить, вдыхать ее запах, смешанный с мужским одеколоном!
Как чудесно было ощущать рядом этого красивого, чувственного мужчину, наслаждаться нежными прикосновениями его рук и губ, целовать его теплую грудь, сходить с ума от желания обладать им!
У этого мужчины было все, чтобы покорить любую женщину: яркая внешность, решительный характер, нежные руки и знание, как удовлетворить слабый пол. В его объятьях она таяла, как льдинка, ласкаемая солнечными лучами. Ей хотелось смеяться и плакать одновременно, хотелось прижать его к себе крепко-крепко и никогда не отпускать. Хотелось быть частью его души, его жизни. В общем, хотелось любить его, любить и быть любимой.
Так размышляла она, находясь на тонкой грани между сном и бодрствованием, обвившись вокруг своего мужа после незабываемого секса. Но ведь их брак ненастоящий. Он законный, но построен не на любви, а на взаимной выгоде. О любви речи не было, нет и сейчас. Ее муж никогда не говорил об этом.
Страсть — да, даже какая-то взаимная привязанность, но не больше. А ведь она почти любит его.
Почти? — спросил ее внутренний голос. Нет, целиком и полностью, ответила она. Я люблю его так сильно, что готова умереть от счастья. Только этого не случится, ведь он-то меня не любит и, может быть, никогда не полюбит. Значит, нужно смириться с этим и жить так, как и раньше: быть для него примерной женой, любовницей и матерью для его дочери. Ведь это очень много. Много, но не все, снова вмешался внутренний голос. Тебе ведь хочется иметь его всего: душу и тело. Ну что ж, любовь должна быть жертвенной. Она должна отдавать и не требовать возврата. Красивые слова, но сможет ли она жить так? Будущее покажет.