Митч медленно провел по губам Джини кончиками пальцев… и вдруг — невозможно поверить, вот чертовка! — она лизнула его. Лизнула пальцы, а затем сомкнула вокруг них губы!
В этом неожиданном действии было столько эротики, что Митч конвульсивно дернулся всем телом, а пульсация между его бедер приобрела болезненный характер. Дьявол, что она вытворяет!
Митчу меньше всего нужно было чрезмерное возбуждение, ведь изначально он собирался сохранять спокойствие и наблюдать за Джини как бы со стороны. Более того, контролировать ситуацию.
— Тебе нравится?
Погруженный в изысканные ощущения, Митч не сразу понял, о чем она спрашивает.
— Нравится? — хрипло повторил он.
— То, что я делаю, — пояснила Джини.
— Да.
— Хочешь еще?
Они определенно поменялись ролями, ведь несколько минут назад Митч сам спрашивал примерно о том же.
— Только скажи, и я перестану, — шепнула Джини с лихорадочным блеском в глазах. — Для тебя все, что захочешь.
Все, что он захочет?
Сердце Митча будто сжала чья-то ледяная рука. Вот он, момент истины! Охотница за деньгами сама призналась, что готова сделать что угодно, только бы подобраться к его состоянию!
— Да, я кое-чего хочу, — каким-то скрипучим голосом произнес Митч. — Сказать?
— Конечно, дорогой!
Ну погоди, сейчас ты у меня получишь!
— Хорошо… — Он медленно улыбнулся. — Я хочу заняться с тобой любовью в бассейне.
Ничего подобного Джини не ожидала, это было заметно по выражению ее лица.
— В бассейне? — пролепетала она, с испугом глядя на Митча. — Но, дорогой… как же это возможно?
Подобная реакция не могла не потешить Митча. С переполняющим душу злорадством он произнес:
— Очень просто, дорогая. Мне захотелось этого, как только мы пришли сюда. Говорю же, у меня сегодня какое-то особенно романтическое настроение.
Джини мельком взглянула по сторонам.
— Но мы не одни, кругом живут люди… Ты предлагаешь заниматься любовью под взглядами посторонних?
— Брось, дорогая, от посторонних взглядов мы надежно защищены деревьями и кустами. Сама подумай, иметь бассейн и не использовать его так, как хочется?.. Какой тогда смысл во всех этих удобствах?
Джини растерянно прикусила губу — ох, как приятно было Митчу это видеть!
— Конечно, ты прав, дорогой, только…
— Тебя все еще что-то смущает? — усмехнулся Митч.
Она в очередной раз взволнованно провела языком по губам.
— Видишь ли, даже если закрыть глаза на то, что мы здесь не одни, все равно как-то неловко делать то, что ты предлагаешь. Ведь бассейн освещен изнутри, мы будем как на ладони.
Митч погладил ее по щеке тыльной стороной ладони.
— Вот именно! Разве эта мысль не будоражит тебя?
Ресницы Джини затрепетали.
— Да… — тихо слетело с ее губ. — Но… возможно, ты будешь смеяться, но я… стесняюсь.
Митч в самом деле чуть не рассмеялся. Стесняется? Это она-то — хладнокровная, расчетливая авантюристка, которую интересуют исключительно деньги? Вот умора!
— Что ж, хорошо. Тогда я продолжу то, что только что делал, и буду заниматься этим до тех пор, пока не преодолею твоей стеснительности и не получу согласия!
С этими словами Митч вновь скользнул ладонью по груди Джини, чтобы затем вновь приняться за соски. Чего только он с ними не делал! Мял, теребил, легонько вертел между пальцами, потирал, наконец, потом стал поочередно целовать, щекотать языком, посасывать и даже покусывать.
Какое это было блаженство! Митч упивался и своим занятием, и тем, что доставляет Джини немалые трудности. В то время как сам он изнывал от наслаждения, она извивалась в его объятиях ужом, однако встать не решалась. С ее губ слетали стоны — если бы Митч не был уверен в их фальшивой природе, то принял бы за настоящее выражение удовольствия.
Неизвестно, чем бы все кончилось — так как возбуждение Митча приблизилось к известному пределу, — если бы Джини наконец не простонала:
— Да, да, я согласна! Только, пожалуйста, выключи подсветку в бассейне.
Митч поднял лицо.
— Нет! Только со светом — и никак иначе!
— Ну… хорошо, — вздохнула Джини. — Никогда не думала, что… А, ладно!
Она встала с колен Митча и, глядя прямо ему в глаза, медленным элегантным жестом спустила ночную сорочку. С тихим шуршанием шелк сполз по ее изящным бедрам, стройным ногам и упал на декоративные плитки, на которых она стояла — ими было вымощено все пространство вокруг бассейна.
Митч охватил ее взглядом и невольно замер в восхищении. Все же невозможно не признать, что природа наградила эту аферистку необыкновенной красотой!
Поднявшись с кресла, он шагнул к ней, зарылся пальцами в пышные темные волосы и хрипловато произнес, глядя сверху вниз:
— Такой ты нравишься мне больше.
— К-какой? — с запинкой спросила она.
— Послушной, лаковой, податливой… Все это придает тебе женственности. Делает еще более… притягательной.
Джини принялась расстегивать на нем рубашку, пальцы ее слегка дрожали.
— Ты тоже сегодня какой-то… особенный. На себя не похож. Но мне нравится.
Митч взял ее за подбородок, заглянул в глаза.
— Правда?
Джини улыбнулась.
— Да.
И Митч понял, что, несмотря на всю свою осведомленность относительно того, кем она на самом деле является, жаждет ее каждой клеточкой тела. А также то, что нынешняя ночь будет долгой. Он насладится Джини сполна. Неважно, обманщица она или очаровательная возлюбленная — как он считал до нынешнего дня, — особой разницы нет. Все равно это Джини. Единственным новшеством будет то, что он станет заботиться исключительно о собственном удовольствии. Разве не так поступает большинство мужчин? Вот и он, как последний эгоист, будет брать, брать и брать, не заботясь о том, чтобы что-то дать взамен.
Посмотрим, рискнет ли она прекратить эту игру, промелькнуло в мозгу Митча, пока Джини расстегивала последние пуговицы его рубашки.
Покончив с этим, она помогла Митчу снять рубашку и бросила на свою ночную сорочку. Затем скользнула взглядом по его обнаженному торсу, задержавшись на поросли темных волосков. А когда подняла лицо и встретилась с глазами Митча, он понял, что вряд ли ему будет отказано хоть в чем-то.
Ну и замечательно, подумал он. А завтра, отдохнув после этой ночки, я продолжу свою игру. И так до самого дня свадьбы… которой не будет.
Митч быстро избавился от остатков одежды, после чего они с Джини отправились к бассейну.