– Эй, мы пришли, – закричала я, – смотрите!
Забор неожиданно закончился, мы очутились на широкой улице. Слева стояло большое здание из светлого кирпича. «Центр «Материнство». Родильная клиника» – гласила вывеска на большой, дубовой двери.
Кирюшка выронил щенков.
– Это что же получается! Мы прошлепали с тяжеленными мопсами на руках с десяток километров…
– Перлись по оврагу, по дикой грязи, – подхватила Лиза, – и приперлись! Говорила же, что мы кругами ходим!
– Где восемьдесят девятый дом! – взвыл Кирюша. – Лампа, изволь отвечать! Ты загоняла бедных детей, сделала из них переносчиков мопсов, купила идиотские шлемы. Ну…
Мальчик задохнулся от негодования и начал тыкать в мою сторону пальцем. Я возмутилась:
– Интересное дело! Я сама волоку Дюшу, а она ненамного легче Мули! А шлемы вы лично нацепили и меня подначили. И вообще, Кирюша, мужчине неприлично ныть!
– Я ребенок! – возмутился подросток.
– Вот он, – завопила, подпрыгивая, Лиза, – вот, смотрите написано: восемьдесят девять. Мы пошли налево, а следовало сделать шаг вправо! Лампа! Ну с какой стати тебя в парк понесло! Кто дорогу подсказал? Нужный дом рядом стоит.
Я растерянно ткнула пальцем в сторону скамейки, где по-прежнему кемарил бомж.
– Вы же сами слышали, что он сказал!
– Зачем ты ему поверила? – возмущался Кирюшка.
– И нас к оврагу потащила, – не успокаивалась Лиза.
Я, не говоря ни слова, поспешила к нужному зданию.
– Надеюсь, она не перепутала адрес, – ехидно заявила Лизавета, – прикинь, Кирюха, как бы нам весело было, окажись этот НИИ во Владивостоке! Неделю с пакетом на голове, с собаками, в поезде!
– Ты не радуйся, ща никакого Белявского тут не окажется, – буркнул Кирюшка.
Но его опасения были напрасными. Злоключения наши закончились. Белявского мы нашли сразу. Он не стал ахать, охать и смеяться, а просто с помощью непонятной то ли железки, то ли пластиковой штуки в два счета разрезал липкое основание «Аргуса». Собакам дали попить, а нам профессор радушно предложил чай с зефиром.
– К сожалению, – размахивая руками, сообщил он, – к огромному, невероятному сожалению, встречаются люди, способные своей глупостью похоронить любое, даже самое хорошее открытие. «Аргус» великолепная, нужная вещь, но находятся воры, которые попросту грабят нас, а потом продают неукомплектованный шлем. Кстати, вот возьмите правильно сделанный «Аргус», в качестве подарка положу вам в сумочку.
– Спасибо, – вежливо кивнула я, решив более никогда в жизни не испытывать судьбу и не натягивать на себя никакие защитные пакеты, – очень мило с вашей стороны.
Попивая чай, Белявский принялся рассуждать о достоинствах своего изобретения.
– Наша лаборатория занимается ядами, – пояснил он, – так вот «Аргус» защищает от любых испарений, да-с! Любых! Неощутимых! Страшно опасных! Редких! Его создавали знающие специалисты! Энтузиасты…
– А что, можно отравиться тем, чего не чувствуешь? – воскликнул Кирюша.
– Запросто, – сообщил Белявский, – кстати, полно ядов, которые легко убьют вас, а на вид представляют собой прозрачную жидкость без вкуса и аромата. Я очень веселюсь, когда читаю в каком-нибудь рекламном буклете фразу типа: «Наше средство сделано на растительной основе, оно совершенно не опасно, не то что химия». Дорогие мои! Половина придворных в прежние времена отравилась ядами растительного происхождения. Уж поверьте мне, кое-какие составы, сделанные на основе «невинной» травы, имеют страшную убойную силу. Вот расхожий пример! Одному из французских королей, Карлу IX, подарили шикарную книгу про охоту. Царственная особа принялась перелистывать слипшиеся страницы. А что мы делаем, когда бумага не хочет переворачиваться?
– Лижем пальцы, – ответил Кирюша.
– Вот! – торжествующе произнес профессор. – На то и рассчитано было! Хитрый отравитель пропитал книгу неким раствором. Король, слюнявя пальцы, получил смертельную дозу яда и…
– Умер, – докончил Кирюша, – здорово придумано!
– Это еще что! – вдохновился Белявский. – Я сейчас такое расскажу! Кстати, меня Юрием зовут. Значит, так! Жила-была такая дама, отвратительная особа, герцогиня Лансэ. Крови у родных выпила! Злая, жадная, но богатая…
Юрий принялся быстро рассказывать о том, как доведенные до точки кипения родственники решили отравить капризную даму. Я попыталась остановить ученого:
– Простите, нам пора.
– Ты торопишься? – удивился Кирюша.
– Да.
– Тогда уходи, – велела Лиза, – а мы послушаем!
– Очень интересно, – подхватил мальчик, – может, мне пойти после школы на этого… ну… отравителя?
– Как вы назад доберетесь? – спросила я.
– Такси возьмем, – бойко ответили мои прогульщики. – Эка печаль, только денег дай.
Я вытащила кошелек, сунула детям пару купюр и пошла к выходу. У двери какая-то сила заставила меня обернуться. Перед глазами предстала дивная картина: Лиза и Кирюшка сидят на обшарпанных, некогда белых стульях. Рты у парочки одинаково широко разинуты. Перед ними на лабораторном столе стоят эмалированные, бог знает скольколетние кружки с жидким чаем, на листке бумаги щедро выложен сухой зефир. Собаки, уставшие во время путешествия, сбившись в кучу, спят на ободранном линолеуме. Юра Белявский, размахивая руками, плетет совершенно неправдоподобную, смахивающую на роман Александра Дюма историю про, похоже, никогда не жившую на нашем свете герцогиню Лансэ… Интересно, почему в российских школах не работают такие увлеченные и слегка сдвинутые на своем предмете учителя?
В холле родильного дома было очень чисто и пустынно. Я подошла к окошку с надписью «Справочная» и спросила:
– Доктора Ермолайчик можно увидеть?
– Вы записаны на прием? – улыбнулась служащая.
– Да, – лихо соврала я.
– Тогда поднимайтесь на второй этаж, кабинет двадцать два, – очень вежливо сказала женщина, – только наденьте бахилы.