– Ты о чем? – напряглась Луиза.

Сестра рассказала ей про лепрозорий, но фамилии главврача не упомянула, отделалась фразой: «Нам помогли», поэтому сейчас Луиза в недоумении.

– Лера… Опара… может убить Леру… надо срочно искать Квашню… Матушка знает…

– Господи, ты заболела!

– Я? – осеклась Наташа. – Все чудесно.

– Про какую ты тут квашню толкуешь?

– Не обращай внимания, – отмахнулась Ната, – я на курсы записалась, буду английский учить, велели текст составить про кухню.

Еремина пока не хотела пугать Луизу сообщением о больной Лере, но сама испугалась почти до обморока. Значит, проказа не хочет оставить членов их семьи, она проявилась у Леры.

Олег замолчал, я тоже сидела тихо. Вот оно как, Луиза потом припомнила странный разговор, хорошо, что она осталась жива.

– Все, – устало сказал Олег.

– Нет! Почему Павел Петрович сказал, что дочь Абдуллы зовут Тоней?

– Это правда. Антонина Михайловна Абдулла.

– Но она назвалась Лерой!

– Да, сбежав первый раз из дома, девочка стала так представляться новым знакомым. Дома ее звали Тоней, на улице Лерой. В среде наркоманов ее знают как Лерку Сказка. А родители, естественно, обращались к дочери – Тоня.

– Но почему «Сказка»?

– Оттого что Лера–Тоня много врала, ни слова правды никто от нее не слышал. Вот сейчас и впрямь все!

– Что же теперь будет? – прошептала я.

Эпилог

Епифания скончалась через пару часов после того, как честно рассказала обо всем. Она не произносила пафосных слов о своем долге перед обителью, просто дала показания и отправилась в камеру, там легла на нары и заснула. Все. Ни о каком самоубийстве речи идти не могло, у настоятельницы просто остановилось сердце.

Та же судьба постигла в другом помещении Устинью, настоятельница и ее верная подруга умерли одновременно, находясь в разных, расположенных далеко друг от друга помещениях. Сокамерницы Устиньи сообщили, что монахиня постоянно молилась, прося, чтоб Господь освободил ее. Наверное, бог в конце концов сжалился и взял обеих «невест» к себе.

Юрий Еремин – Абдулла находится под следствием, Антонина–Лера сидит дома, у нее взяли подписку о невыезде и лечат от любви к кокаину. Чем для девушки закончится вся история, пока не ясно.

Баба Катя, узнав о том, что смерть Насти Опары случилась на самом деле, не пошла на контакт с милицией, сослалась на возраст, плохую память и слабое здоровье. Секрет зелий, делавших человека «мертвым», а потом «живым», со смертью Епифании был утрачен.

Кстати, я забыла рассказать, кто ворвался тогда в церковь на поминальной службе. Всю историю затеяла Ксения, воспитанница Епифании, сирота, прожившая в обители с младенчества. Она не знала, что является родной дочерью настоятельницы, мечтала уйти «в мир» и, чтобы вырваться из обители, «настучала» соответствующим органам о готовящемся «воскрешении».

Ксения имела хорошие уши и знала монастырь как свои пять пальцев, это она открыла ворота странной, закутанной в черное женщине и позвала Устинью. Но, передав гостью правой руке матушки, Ксения из любопытства подслушала разговор и поняла – вот он, шанс выбраться из обители. Девушке пришлось пережить страшные мгновения, когда следователь сообщил: настоятельница на самом деле родная мать Ксении.

Где сейчас стукачка, я не знаю, в обители новая хозяйка, думаю, ей будет трудно, по репутации монастыря нанесен сокрушительный удар.

Луиза выздоровела и обрела наследство, я с ней более никогда не виделась.

В нашей жизни особых изменений нет, Олег работает, я написала очередную книгу и, правда с опозданием, сдала рукопись Олесе Константиновне. Сериал запустили в производство, и у меня прибавилось забот, причем связаны они не только с профессиональной работой, основная головная боль – Ленинид.

Вчера вечером папенька прибыл к нам в компании роскошной блондинки. Я, открыв ему дверь, от удивления ляпнула:

– Это кто?

– Анжела, – заулыбался папенька, – моя невеста.

– Ты же женат! – вырвалось у меня.

– Кисонька, – прочирикал Ленинид, – ступай в гостиную, вот туда, налево.

Перебирая бесконечно длинными ногами, красавица покорно двинулась в указанном направлении.

– Нельзя ли потише, – сердито сказал папенька, – какая жена?

– Твоя.

– Уж не думаешь ли ты, что звезда экрана станет жить с… хм… в общем, у нас развод! У меня изменился статус.

– Кто? – вытаращила я глаза. – Что?

– Статус, – повторил Ленинид, – когда я был простым столяром – это одно, но теперь… Кстати, я получил еще одно предложение. Закончу съемки в сериале Виоловой, буду играть главную роль у Бустиновой.

Меня охватила настоящая злость. Мой папенька у Бустиновой? Право, это слишком.

– Кстати, как тебе костюмчик? – спросил Ленинид. – Супер, да? А часы? Класс! Да, я тут принес Олегу в подарок одеколон, просто неприятно, какой он дрянью душится, фу, за две копейки. На, держи, отдай зятю.

Мне оставалось лишь хлопать глазами.

– Надеюсь, ты купила себе платье? – продолжал папенька. – Вечернее.

– Зачем?

– Как? У нас представление первой серии «Кекса в большом городе».

– Это что?

Папенька вытаращил глаза.

– Твой сериал. «Кекс в большом городе»! Суперское название.

Я сначала лишилась дара речи, но потом пришла в себя и подумала, что сорок серий, где главные герои – китаец, русский и негритянка – спасают человечество от ядерной войны, борясь с динозаврами, и походя разыскивают при помощи инопланетян лекарство от СПИДа, лучше и не назвать как «Кекс в большом городе»!

– Экая ты, право, бессовестная, – покачал головой папенька, – все забыла! И платье не приобрела! Не вздумай опозорить меня! Звезду! Изволь явиться в соответствующем виде. Конечно, фильм получился лишь из-за меня, но ведь и тебя надо людям показать. Без автора, даже такого, как ты, никак нельзя. Ну не принято без писателя, компранэ?