Следующим днем была Страстная пятница, Маделин проснулась в шесть. Перед сном она полностью не разделась, так что теперь ей надо было лишь надеть брюки и блузу. Бесшумно она выскользнула из комнаты и направилась вдоль по пахнущему антисептиком коридору к ординаторской.
Постучав в дверь, она получила разрешение войти. В перепачканных брюках — у нее не было времени сменить их на что-то более подходящее для посещения больницы — Маделин чувствовала себя крайне неуютно.
— Как она? — спросила она сразу же, как только старшая медсестра подняла на нее глаза и улыбнулась.
— Гораздо лучше, — доброжелательно ответила та. — Она пришла в сознание, полностью, сейчас спит, последний раз я заходила к ней в половине шестого. У нее постоянно дежурит медсестра. Можете пойти проведать ее прямо сейчас, если хотите.
— О… О, благодарю! — пылко ответила Маделин.
— Пойдемте, я вас провожу.
Когда они вошли, Диана уже не спала. Она была очень бледна, на лбу ярким пятном выделялся большой синяк, в целом выглядела она неплохо.
— Здравствуй, дорогая, — тепло сказала Маделин, подходя к кровати. — Как ты себя чувствуешь?
Диана выдавила жалкую улыбку:
— Думаю, я в порядке. Голова немного болит, но, наверное, и это скоро пройдет.
— Конечно. — Маделин взглянула на сестру: — Могу я забрать ее домой?
Та закусила губу.
— Думаю, может быть, завтра, — задумчиво ответила она. — Я бы подержала ее сегодня здесь, просто чтобы окончательно убедиться в том, что все хорошо и беспокоиться не о чем.
— Как замечательно! — Маделин присела на краешек кровати. — Можно мне немного побыть с ней?
— Почему нет? Сестра!
Молоденькая медсестра, сидевшая с другой стороны кровати, немедленно поднялась и вместе со старшей вышла из палаты. Маделин взяла дочь за руку.
— О, дорогая, — нежно сказала она, — мы так беспокоились о тебе!
Было видно, что Диана чувствует себя не в своей тарелке.
— Я знаю, мама, мне очень жаль, правда, жаль.
Маделин внимательно смотрела на дочь:
— Почему ты убежала от Джеффа? Ты ведь могла убиться!
— Я знаю, но я… я была так напугана. И кто знал, что там каменоломня и эта дурацкая шахта. — Диана прикусила губу. — Мама! Это ведь Николас Витали меня вытащил, да?
Маделин посмотрела ей прямо в глаза:
— Да. — Она нахмурилась. — Откуда ты знаешь?
— Мне сказала медсестра. Она просто влюблена в него с прошлой ночи, когда он заходил сюда, даже сказала, что он необыкновенно красивый.
Маделин вспыхнула:
— В самом деле?
— Да. — Диана вцепилась в руку Маделин. — Это правда? Обо мне? Ты ведь знаешь, что я слышала все, о чем вы говорили вчера, знаешь?
— Да. Мы так и подумали, и Николас пошел искать тебя.
— Я подождала, пока он выйдет из дома, а потом ушла.
Маделин кивнула:
— Прости меня, Диана. — Она вздохнула. — Я знаю, что это известие шокировало тебя. Я… я не знаю, что сказать!
— Не надо ничего говорить. Джефф сказал мне вчера кое-что, что заставило меня взглянуть на вещи по-другому. Он сказал, что ты могла бы избавиться от меня или отдать в приют…
— Но я ведь любила тебя! — воскликнула Маделин. — С того момента, как первый раз взяла тебя на руки, я обожала тебя. С самого начала у меня и мысли не было избавиться от тебя ли тем более отдать кому-то, когда ты уже родилась.
В этот момент в палату вошла старшая медсестра:
— Миссис Скотт, думаю, сейчас вам лучше оставить Диану одну. Я хочу дать ей успокаивающее, а вы вернитесь домой, завтра увидитесь снова.
— Хорошо. До свидания, моя милая. — Наклонившись, Маделин нежно поцеловала дочь в щеку.
— Пока, мамочка, — улыбнулась Диана. — И когда соберешься ко мне в следующий раз, надень что-нибудь поприличнее, — хитро заметила она.
Маделин летела по коридору, словно у нее выросли крылья. Она просто не могла поверить в то, что произошло! Но это было так здорово, что и не верить она не хотела.
Что скажет Николас? Как отреагирует? Она знала ответ. Он будет доволен так же, как и она, и даже вдвое больше — на их пути теперь нет никаких преград!
Два месяца спустя яхта «Мария Кристина» встала на якорь в бухте Монте-Карло. Воды Средиземноморья ослепительно сверкали под лучами жаркого солнца.
Маделин, лениво нежившаяся на надувном матрасе, перекатилась на живот. На ней было белое бикини, тело покрывал ровный золотистый загар, а волосы так выгорели на солнце, что некоторые пряди казались светлее кожи.
Несколько мгновений спустя на ее спину был водружен запотевший бокал с ледяным коктейлем, она резко вскочила от неожиданности, села и сердито посмотрела на Николаса. На нем были только легкие белые брюки, выгодно оттенявшие красивый темный загар, покрывавший широкую грудь.
Усмехнувшись, он протянул ей бокал и присел рядом с ней со вторым бокалом в другой руке.
— Спасибо, — улыбнулась она, — но я вообще-то ничего не просила. Он такой холодный!
Николас засмеялся:
— Я подумал, что поднять тебя будет легче всего именно таким способом. Ты выглядишь такой довольной.
Маделин удовлетворенно вздохнула:
— Я действительно очень довольна, дорогой. За всю свою жизнь я еще не была так счастлива.
Глаза Николаса угрожающе потемнели.
— А я нет, — тихо произнес он, нежно проводя пальцами по ее гладкому плечу.
Маделин задумчиво смотрела на синюю воду, легкий бриз колыхал ее распущенные волосы.
— Только подумай, — с сожалением сказала она, — завтра мы покинем этот рай.
Николас допил коктейль и растянулся на матрасе рядом с ней.
— Милая, для меня рядом с тобой рай где угодно.
Она, улыбаясь, опустила глаза:
— Замечательный комплимент.
— Немного вычурный, — мягко заметил он, — но чувствую именно это. Поставь бокал и иди сюда.
Маделин выполнила его просьбу и легла рядом, нежно пробежав пальцами по его груди.
— Хотела бы я знать, как там поладили девочки, — задумчиво произнесла она.
Диана и Мария после свадьбы родителей, которая состоялась шесть недель назад, отправились с матерью Николаса в Вилентию. А Маделин с Николасом, проведя неделю в Париже, полетели в Неаполь, где перебрались на яхту, чтобы провести медовый месяц в круизе по греческим островам.
Николас привлек ее к себе и вздохнул: