– Почему?

– Не знаю. Его пытались уговорить, но он стоял на своем. Как будто хотел чувствовать боль как постоянное напоминание… – Болт вздохнул. – Обычно нога у него болит, когда он долго стоит или ходит. Но массаж помогает снять боль.

– Я могу это понять. – Элен слушала Болта очень внимательно. – Я кое-что знаю о таких вещах. Моя мама страдала от сильных головных болей, и ей нравилось, когда я растирала ей виски. – Элен замолчала. – О, Болт, неужели вы не расскажете мне, почему Доминик винит себя в аварии?

Болт поднялся.

– Мистер Лайалл считает, будто его брат пытался покончить с собой, когда узнал, что его жена влюблена в Доминика.

– Что?

Болт жестом остановил ее.

– Френсис пошел по стопам отца и стал военным. Он встретил Кристину, когда служил на Кипре. Он женился на ней, ничего не сообщив родным, и привез ее домой. Она была настоящей потаскухой. Как только она увидела Доминика… ладно, об этом лучше промолчать. Достаточно сказать, что она уговорила Френсиса уйти из армии и, как его брат, заняться автогонками. Френсис по натуре не был гонщиком, но это Кристину ничуть не волновало, а ее муж был настолько влюблен, что сделал бы для нее все на свете. Он участвовал в нескольких соревнованиях, но показал средние результаты, а этого для нее было мало. Доминик выигрывал, и Кристине был нужен победитель.

У Элен пересохло во рту.

– А… Доминик?

Болт усмехнулся.

– О нет, Кристина не интересовала Доминика. К тому же, она была женой его брата.

– И что же случилось?

Болт тяжело вздохнул.

– Это случилось вечером накануне гонок. Мы приехали в Германию за несколько дней до начала соревнований и поселились в гостинице недалеко от трека. В тот вечер Френсис и Кристина поссорились. Они очень часто ссорились. Кристина хотела, чтобы Френсис повел ее куда-нибудь развлечься, но ему надо было отдыхать. Автогонки – тяжелый вид спорта, который требует полной отдачи физических сил. В конце концов, Кристина ушла одна. Время шло, она все не возвращалась. Доминик и Френсис пошли ее искать. Ее нашел Доминик в каком-то дешевом пивном баре. Кристина безуспешно пыталась отвязаться от двух подвыпивших моряков. Она и сама была пьяна, и Доминику пришлось сначала избавиться от ее ухажеров, прежде чем он смог увести ее. Кристина неверно истолковала его поведение. Он точно так же поступил бы по отношению к любой другой женщине, но она поняла по-своему. Когда Френсис вернулся в гостиницу, Кристина заявила, что не любит его и что ей нужен Доминик. И еще она сказала, будто Доминик тоже любит ее, и как тот ни отрицал, Френсис не поверил брату.

– О, Боже!

– Неприятная история, верно?

– А что было потом?

– Вы уже знаете остальное. На трассе машина Френсиса потеряла управление, и машины Доминика и Иоганна Барреса врезались в нее. Френсис и Иоганн погибли, а Доминик получил тяжелые увечья.

Элен молча осмысливала услышанное. Наконец, она спросила:

– А потом? Что случилось… с Кристиной?

Болт отвел взгляд.

– Она вернулась. Ей все еще был нужен Доминик, но Кристина никогда не привлекала его, а после аварии он не мог ее даже видеть.

– Она, наверное, любила его.

– По-своему, возможно. – Болт начал резать мясо. – Но после аварии мистер Лайалл уже не уделял свое внимание женщинам. – Он задумчиво покачал головой. – Эти события обернулись такой трагедией, какую никто не мог себе даже представить. Когда полковник Лайалл узнал о гибели сына, с ним случился удар, от которого уже не смог оправиться. А миссис Лайалл умерла спустя несколько месяцев после смерти мужа.

– Какой ужас! – вырвалось у Элен.

Болт взглянул на ее потрясенное лицо.

– Теперь вы понимаете, что эта история не может стать достоянием прессы.

– Понимаю. – Элен нервно сжала руки. – Но ведь Доминик не был виноват в аварии?

– Конечно, нет. – Лицо Болта помрачнело. – Трасса была мокрой. Машину Френсиса занесло, как и многих других. Это был несчастный случай. – Он вздохнул. – Но когда что-то подобное случается с дорогим тебе человеком, невольно начинаешь винить во всем себя. Мистер Лайалл не мог взглянуть на происшедшее объективно. А потом смерть родителей… – Он продолжил свое занятие. – Думаю, поэтому Доминик Лайалл решил исчезнуть.

– А сейчас?

– Ну, сейчас у Доминика есть работа, которая его занимает. Он написал книгу о своем отце, как вы знаете. По ней был снят фильм.

– Об этом он мне не говорил. Фильм имел успех?

– Большой, и принес немалый доход. Но и это не изменило образ жизни мистера Лайалла.

– Вы думаете, что-нибудь еще может измениться?

Болт поставил блюдо с мясом на стол.

– Я сомневаюсь, – медленно произнес он. – Вот поэтому я и решил, что должен вам все рассказать.

Элен опустила голову.

– Я ведь не ребенок.

– Я знаю. Но не стройте замков на песке. Не ждите какого-нибудь чуда, и вас не постигнет разочарование.

– Это жестоко.

– Мистер Лайалл бывает жесток, Элен. Я не хочу, чтобы он причинил вам боль.

Глава седьмая

Во второй половине дня опять пошел снег, и Элен, стоя у окна в кухне и глядя на зимний пейзаж, размышляла, как долго здесь продержится такая погода. Наверное, этот снег никогда не прекратится. Элен даже не верилось, что она находится в доме Доминика Лайалла всего неделю. За такое короткое время произошло столько событий, что вся ее жизнь в Лондоне стала для Элен уже какой-то нереальной.

Она отвернулась от окна и, обхватив себя за плечи руками, задумчиво обводила взглядом пустую кухню. Болт ушел кормить животных; он настоял на том, чтобы она осталась дома. Элен не возражала. У нее было какое-то странное ощущение опустошенности и апатии, и хотя она говорила себе; что это состояние вызвано длительным пребыванием в постели, в глубине души все-таки знала, что это не так. Несмотря на предупреждение Болта, она постоянно возвращалась своими мыслями в сауну, к тому, что там произошло. Ни о чем другом Элен думать не могла, тем более что из-за отсутствия телефона от мысли о побеге пришлось пока отказаться. Элен сознавала, что вела себя безрассудно, позволив физическому влечению взять верх над здравым смыслом. Ей было стыдно, оттого что она, привыкшая контролировать себя в любой ситуации, оказалась бессильной сдержать себя и так самозабвенно отвечала на ласки Доминика Лайалла.

Элен глубоко вздохнула и отошла от окна. Она сама во всем виновата, потому что сама проявила инициативу, первая, прикоснувшись к его телу. Она подчинилась своему неодолимому желанию, а то, что случилось потом, заставляло ее краснеть и дрожать даже сейчас. Она провела рукой по шее под своими волосами – казалось, она еще чувствует прикосновение его пальцев. Потом ее рука скользнула под свитер на грудь, на то место, к которому еще недавно прижимались его губы. Элен задрожала. Она никогда не испытывала ничего подобного, а глубокая депрессия, в которой Элен сейчас оказалась, была вызвана неудовлетворенным желанием. Теперь она знала, что значит желать мужчину – не какого-то абстрактного, а реального человека – Доминика Лайалла.