Кроме фотографии, была еще статья, которую она заметила не сразу, заново вспоминая события прошедшего вечера. Кровь отхлынула от ее лица, когда она прочитала текст, набранный крупным шрифтом.
«Скандал неотделим от имени Темпест Ламберт и сопровождает ее повсюду, где бы она ни появилась. Но стать любовницей врага?!
Ни для кого не секрет, что Гевин Ринард, владелец „Ринард инвестментс“, не скрывает своих намерений уничтожить „Клозит Темпест“. В этот раз Темпест Ламберт переплюнула саму себя, но складывается ощущение, что для нее это — не предел».
Луч солнца заставил ее зажмуриться. Темпест поспешно вытащила солнечные очки, радуясь возможности скрыть выражение глаз и хоть немного защитить себя от назойливых взглядов.
Ее пальцы сомкнулись вокруг мобильного телефона, и Темпест подумала о Кали. Просто необходимо увидеться с ней: впервые она чувствовала себя такой беспомощной и не знала, что делать.
Не успела она набрать ее номер, как телефон зазвонил. Темпест с замиранием сердца посмотрела на экран, страшась увидеть номер отца, но высветившийся номер был ей незнаком. Без дальнейших колебаний она переключила его на голосовую почту и набрала телефон подруги.
— Алло? — осторожно спросила Темпест, услышав тишину на другом конце.
— Темпест?
— Кали! Ты уже читала газеты?
— Нет, а что?
Сидящий впереди мужчина оглянулся через плечо, и Темпест поняла, что спокойно поговорить не удастся. Она вышла на улицу и, пройдя несколько метров, нашла укромный уголок.
— Значит, ты еще не видела фотографию?
— Чью?
— Мою. — Пауза. — И Гевина.
— Вместе?
— Ну, в общем, да.
— Когда вы танцевали? — уточнила Кали.
В ее голосе Темпест послышалось подозрение. Она вздохнула.
Раньше она не испытывала и тени смущения, когда ее фотографии регулярно появлялись в печатных изданиях. Так повелось с того дня, как она закончила школу. Это был ее способ обратить на себя внимание отца, хотя он до сих пор не принес результатов. Но вот уже несколько лет она сожалела о своей популярности и мечтала, чтобы пресса забыла о ее существовании. Это желание стало особенно сильным после снимка, который все еще стоял перед ее глазами.
— Да, — созналась она. — Что мне делать?
— Не зная, что навыдумали о вас журналисты, мне сложно советовать.
— Кали!
— Но это так, — рассудительно заметила Кали.
В трубке раздался мученический вздох.
— В газете написано, что я его любовница.
— Ничего себе!
— Но ведь он не собирался даже со мной встречаться! — горячо сказала Темпест.
— А хотел бы?
— Кали!
— Видимо, это значит «да».
— Это значит «нет». — В словах Темпест послышалась горечь. — Это я хотела бы с ним встречаться.
— Родная! — Голос Кали смягчился. — Я так надеялась, что у тебя с ним что-то выйдет.
Темпест стало чуточку легче. Как хорошо, что есть на свете человек, которому она небезразлична и который, не раздумывая, примет ее сторону.
— И все-таки, что же мне делать? Нужно что-то придумать, чтобы эта история не получила продолжения.
— Конечно же, ты права. Ты уже сообразила, что предпринять?
— Даже не представляю, — призналась Темпест. — Нужно будет все как следует обдумать.
— Оттого, как ты это произнесла, у меня мурашки пошли по коже.
— Пока никаких идей, — задумчиво сказала Темпест. — Но, может, есть какой-то выход, от которого и Гевин и я только выиграем.
— Ты думаешь и о нем тоже? — не поверила Кали.
— Не могу по-другому.
— Осторожнее, — предупредила Кали. — Не дай себя обидеть.
— Обязательно, — пообещала Темпест и, попрощавшись, отключилась.
Никакого совета Кали не дала, но, пообщавшись с ней, Темпест немного успокоилась и ей даже удалось чуть-чуть расслабиться. Идя к машине, она мысленно перебирала возможности, как выйти из сложившейся ситуации. Ведь должен же быть выход!
А если притвориться, что она действительно его любовница? — пришла неожиданная мысль. Она ведь этого хочет, не правда ли?
Не давая себе возможности передумать, Темпест набрала номер Чарлза и, извинившись, попросила его перенести встречу на другое время.
Припарковав машину у уже знакомого ей здания, она решительно зашла внутрь, с трудом сдерживая владевшее ею нетерпение. Кажется, она нашла выход, который позволит ей проводить с Гевином больше времени. И обеспечит ее работой. И тогда ей все-таки удастся доказать отцу, что на его компании свет клином не сошелся, что есть другие фирмы, заинтересованные в ее услугах и ценящие ее профессиональные качества. То, что она будет работать в компании человека, который считает ее отца врагом, даже лучше. Если новость его заденет, она это переживет. Она любит отца, но иногда любовь превращается в ненависть. Из-за того, что ему нет до нее никакого дела, а она все еще продолжает надеяться на чудо.
Ее довольная улыбка вдруг погасла. А что, если та же мысль посетила и Гевина? Что может быть приятнее, чем насолить врагу, использовав против него его же дочь?
Темпест вздернула подбородок. Ладно, не важно, какие цели будет преследовать Гевин. Если ей удастся уговорить его, у нее появится шанс досадить отцу, а это главное. Пока еще угрызения совести не замучили ее. Когда еще такое представится?
Она подошла к лифту, и тут ее окликнул знакомый голос.
Гевин!
— Темпест?
Девушка подавила невольное желание стать меньше ростом и, распрямив плечи, обернулась к нему с улыбкой.
— Привет! Ты уже читал свежие газеты?
— Читал, — кивнул он. — Лучше нам поговорить об этом в моем кабинете.
В лифте Гевин сосредоточился на том, что снова и снова мысленно поздравлял себя с верной догадкой. Увидев снимок, Темпест-таки пришла к нему. Отвлечься на эту мысль было невероятно сложно: в лифте они были одни, и он из последних сил сдерживался, чтобы не нажать на кнопку «стоп» и не заключить ее в объятия.
Только мысль о том, что в офисе его дожидается Майкл, удерживала его от неразумного поступка. С другой стороны, рассуждал Гевин, газеты уже и так выдумали их роман, и убедить людей в обратном будет невероятно сложно. Он постарался найти в сложившейся ситуации что-нибудь положительное. Что, если ему в самом деле закрутить с ней роман? Хуже уже все равно не будет. Только бы не увлечься ею всерьез: вот это действительно будет катастрофа. Если уже сейчас он не в состоянии мыслить логически, когда она рядом, без должной осторожности он рискует совсем потерять голову.