– У каждой сущности есть облик и бамбо, часто они не совпадают. Только достигшие просветления и четко понявшие свой Дао соединяются в единое, превращаются в бамболи. Но, как правило, имеется огромная река, разделяющая грани. Маус – восьмое преображение светлого. Понятно?
– Нет, – машинально ответила я и тут же обозлилась на себя.
Следовало воскликнуть «да» и закрыть тему, сейчас же услышу долгую лекцию, заработаю головную боль. Ириска протяжно вздохнул.
– Трудно объяснить в двух словах простую истину. Чем она проще, тем длиннее объяснение. Ладно, попытаюсь. Вон стоит девушка в зеленой юбке. Красивая?
– Очень, – согласилась я.
– Это облик, – закивал Ириска, – он мил. Ты видишь его, а я способен уловить бамбо, суть красавицы. На самом деле она чудовище, жадное, злое, эгоистичное. Увы, люди оценивают друг друга лишь внешне, бамбо открывается позже.
Я завела мотор. Давно заметила: вся философская заумь, высказанная плохо понятными обычному человеку словами, как правило, сводится к простым истинам – мы все умрем, жить надо так, чтобы не стало стыдно перед теми, кто останется. Ириска может продолжать философствовать, ничего нового не услышу: внешний облик человека не соответствует его внутреннему содержанию, красивая душа часто прячется в теле чудовища и наоборот. Осталось разобраться, кто такой Маус.
– Немедленно остановись! – вдруг крикнул Змеелов.
Я послушно нажала на тормоз.
– Разве можно? – с укором покачал головой Ириска.
– Что не так?
– Ты не попросила сущность дороги о помощи! Надо спеть кантра, прогнать духов, приманить удачу!
– Сколько времени займет церемония?
Ириска пошевелил толстыми пальцами.
– Если краткий обряд, то час.
– С ума сойти! Поехали так.
– Ты торопишься?
– Да, очень. Кстати, перед началом поимки змеи тоже потребуется просить всякие сущности об удаче?
– Ты абсолютно права.
– В течение шестидесяти минут?
– Верно.
– Тогда начинай прямо сейчас.
– Это невозможно.
– Почему?
– Нам не будет удачи, злые Жи начнут хватать за подол, – с самым серьезным видом заявил Ириска.
Я собрала в кулак все свое терпение и ласково попросила:
– Уважаемый Ириска, ты начинай кланяться богам, а я займусь дорогой.
– Ох, плохо будет…
– Не волнуйся.
– Злые Жи уже беснуются, – Ириска задергал носом, словно учуявшая запах вкусного мяса собака, – они расправляют крылья.
– Ты лучше о змее побеспокойся и помни о пятистах евро, – нашлась я. – Просветленная бамбо – это, конечно, замечательно, но мерзкая плоть жаждет кушать!
– Ты сломила мой дух, – объявил Ириска, – он пал на колени. Хорошо, начинаю.
Мысленно перекрестившись, я поехала вперед. Очень надеюсь, что Ириска, несмотря на явные психические проблемы, хороший змеелов. Вам кажется странным, что я решила воспользоваться услугами сумасшедшего? А где альтернатива? В моем ближайшем окружении нет ни одной личности, способной справиться с ядовитым пресмыкающимся.
Пока я занималась аутотренингом, Ириска начал активные действия. Сначала он вытащил из сумки нечто, похожее на теннисный мяч, только с дырками, потыкал в него коричневой палочкой, из отверстия повалил сизый дым со странным запахом. Я подергала носом и начала кашлять. Было полное ощущение, что горит сахарная вата, от шарика несло жженым рафинадом и прелым сеном. На Ириску «аромат» никак не подействовал. Змеелов вынул из одной пластиковой коробочки, висящей поверх сумки, табакерку, вдохнул находящийся в ней белый порошок и, забыв вытереть кончик носа и запачканные ноздри, заголосил.
– Шао! Дао! Каааа! А-а-а-а-а!
Меня стало подташнивать. Несчастный Маус, похоже, тоже испытывал неудобство – из перевозки послышались шуршание, стоны, кашель…
Ириска приоткрыл оконо, выставил наружу грабельки с лентами и, закрыв глаза, откинулся на сиденье.
– А-а-а-а, – заунывно выводил он.
– У-у-у-кха, кха, кха-у-у-у, – вторил несчастный, страдавший от нарушения работы вестибулярного аппарата Маус.
Мне внезапно захотелось присоединиться к хору. Помимо воли хозяйки, рот разинулся.
– О-о-о, – завыла я и тут же осеклась.
От бело-синей машины, припарковавшейся впереди у светофора, шел патрульный, повелительно размахивая бело-черным жезлом.
– Черт! – вырвалось у меня.
Ириска приоткрыл один глаз.
– Говорил же, что злые Жи вышли на охоту, – почти радостно отметил он.
– Это не злые Жи, а жадное ГАИ, – возразила я.
Ириска закрыл очи и впал в нирвану, милиционер повелительно постучал в стекло. Я приоткрыла окно.
– Сержант Мамонтов, ваши документы.
Я протянула инспектору кожаную обложку со всем необходимым, но мужчина вдруг чихнул и спросил:
– Курим?
– Нет, – живо ответила я. – И не пьем!
Мамонтов шумно потянул носом воздух.
– Травка?
– Не знаю, – честно призналась я, – в мячике что-то горит. Эй, Ириска, чего там тлеет?
– Как его зовут? – насторожился гаишник.
– Ириска, – ответила я и только сейчас поняла ужас ситуации.
Как бы вы на месте гаишника отнеслись к пассажирам автомобиля, которые выставили в окно украшенный тесемками садовый инвентарь и вдыхают едкий дым с непонятным травяным ароматом? Если принять во внимание, что один из участников действа лысый гигант в алой мантии и браслетах на всех конечностях, а водитель зовет своего спутника Ириской, то положение становится трагичным. У инспектора, правда, есть выбор: вызвать психиатрическую помощь либо отправить пассажиров странной машины к наркологу – для определения количества дури в организме.
– Че, прямо так в паспорте и стоит – Ириска? – откровенно заржал патрульный. – А ты, наверное, кис-киска!
– Мое имя Евлампия, – ответила я и закашлялась.