Дарби больше интересовал непосредственный перевод фразы. Последовали новые ссылки и множество страниц довольно подробной информации. Она взглянула на часы. Через пятнадцать минут «Федерал Экспресс» в последний раз заберет сегодняшнюю корреспонденцию. Выключив компьютер, Дарби заспешила к выходу, уже на ходу схватив со стола конверт.
Выскочив за двери полицейского управления, Дарби поймала пустое такси, прыгнула на заднее сиденье, взглянула на часы и попросила водителя отвезти ее в Бостон Гарден [5] . Потом она вспомнила, что такого названия больше не существует. Теперь этот стадион назывался то ли Флит-центр, то ли ТД Банк-Нортгарден. А впрочем, какая разница? Для нее он всегда будет Бостон Гарден, потому что ей нет никакого дела до банка, выкупившего права на наименование.
Двадцать минут спустя, когда они подъехали к Козвей-стрит, движение замедлилось, а потом и вовсе остановилось, как она и подозревала.
— Закончилась игра «Селтикс», — вздохнул водитель. — Мы тут можем долго простоять.
— Они выиграли?
— С перевесом в два очка. За десять секунд до конца Пирс забросил трехочковый мяч.
— Чтобы пройти в плейофф, им понадобятся Гарнетт и Уоллес.
— Это точно.
Со словами «Сдачу оставьте себе» она вручила водителю десятку, выбралась из машины и неторопливо зашагала по тротуару. Она не стала пытаться разглядеть свой «хвост». Прибор сопровождения по-прежнему лежал у нее в кармане джинсов, и это позволяло следить за ней с безопасного расстояния, не рискуя быть замеченными.
Из дверей арены валил народ, заполняя улицы и блокируя тротуары. Никуда не спеша, Дарби протискивалась сквозь толпу, направляясь к Стэнифорд-стрит, которая должна была привести ее к началу Кембридж-стрит. Она хотела, чтобы те, кто следил за ней, решили, что она идет домой.
Она вытащила устройство из кармана и уже собиралась бросить его на землю, как ей в голову пришла новая мысль. Она понятия не имела, сколько за ней следит людей, но с помощью этой штуковины могла поймать хотя бы одного из них и заставить его сказать, что случилось с Марком Риццо.
Вместо того чтобы вернуться домой, она повернула направо и юркнула на Уильям Кардинал О’Коннелл-вэй. Бостонский архиепископ, в честь которого назвали эту улицу, в свое время запрещал священникам причащать женщин с накрашенными губами. Дарби покойный прелат был известен по его более поздним достижениям. Он был одним из высокопоставленных священнослужителей, способствовавших переводу священников, уличенных в растлении малолетних, в другие бостонские приходы.
У крытой стоянки имелась задняя дверь, предназначенная для тех, кто оплачивал места на месяц вперед. Дарби отперла дверь и по лестнице спустилась на нижний этаж. Ее последнюю машину, зеленый винтажный «Форд-Фалкон» семьдесят четвертого года выпуска, которым не погнушался бы сам Стив МакКуин, угнал один из прихвостней Кристины Чадзински в тот вечер, когда ее похитили из дома Купа и привезли в заброшенный гараж убивать. Скорее всего, ее автомобиль в итоге оказался на дне какой-нибудь речки или карьера. И хотя он был в безупречном состоянии и считался коллекционным, аудиторы страховой компании принялись торговаться и затягивать дело, настаивая на реальной, а не презюмируемой цене машины. Тем временем Дарби решила приобрести прекрасный мотоцикл старой школы — черную «Ямаху-Вираго 750» 1982 года выпуска. Предыдущий владелец очень хорошо за ним ухаживал, поэтому ей ничего не пришлось менять. Освещение на парковке было вполне приличным, но Дарби извлекла фонарь и начала тщательно осматривать свой мотоцикл. Это не заняло много времени. Под кожухом заднего колеса она обнаружила еще один прибор слежения, прикрепленный к стали крошечной липучкой. Тот, кто это делал, не поленился закрасить это место краскораспылителем.
Она оставила устройство на месте, надела шлем и прыгнула на мотоцикл. Заложив крутой правый поворот, она выехала на Мун-Айленд-роуд, дамбу в милю длиной, пересекающую залив Куинси и ведущую на небольшой остров в самом центре Бостонского залива. На дороге было темно, хоть глаз выколи, и единственным источником света на ней была лампа на столе в будке охранника. Вдали виднелись темные силуэты лениво покачивающихся на гладкой воде лодок.
Она остановилась перед воротами и, опершись ногой о землю, сняла шлем, чтобы выглянувший в окно охранник и камера видеонаблюдения над окном смогли рассмотреть ее лицо, расстегнула куртку и подняла к камере свой заламинированный жетон, после чего показала его охраннику.
Охранник спрятался обратно и ввел ее имя в компьютер, чтобы проверить, есть ли у нее разрешение на въезд на остров. Дарби почти не сомневалась, что он ее пропустит. За то время, что она была отстранена от работы, она много раз приезжала на стрельбище, причем делала это в основном по ночам, и без всяких проблем или жалоб тренировалась. Вряд ли Лиланд именно сегодня позаботился о том, чтобы лишить ее такого права.
Ворота поднялись. Проехав несколько футов по неосвещенной дороге, Дарби остановилась, припарковала мотоцикл и положила на сиденье шлем. Из маленького багажного отделения она извлекла полевой бинокль и трусцой пробежалась до поста охраны.
У самых ворот росло дерево, к которому и прислонилась Дарби. Она засекла время и подняла бинокль к глазам. Здесь было совершенно темно, но глаза уже привыкли к темноте, и ей была видна ведущая к воротам дорога и растущие вдоль нее деревья. Она знала, что заметит любое движение.
Первым правилом контрразведчика было не строить никаких предположений. Если люди, которые следят за ней, не местные и не знакомы с этой местностью, то они могут допустить ошибку и вслед за ней въехать на дамбу. Знаки, запрещающие проезд, становились видны только после поворота на нее.
Дарби следила за временем, мысленно отсчитывая секунды. Четыре минуты и двадцать две секунды спустя на дамбу медленно выехал автомобиль.
Дарби навела резкость на затормозившую машину. Это был БМВ. Он начал сдавать назад.
«Должно быть, они увидели знак», — подумала Дарби. Машина была то ли черной, то ли темно-синей. Тонированные окна не позволяли разглядеть людей в салоне.
Она смотрела, как БМВ проехал по Бордер-стрит и медленно повернул направо, на Бейсайд-роуд. Они искали место, чтобы переждать и после продолжить наблюдение. На темной дороге засветились красные тормозные фонари, после чего машина развернулась, остановилась возле одного из домов в конце улицы и погасила фары. Теперь она ничем не отличалась от остальных припаркованных у тротуара автомобилей. Водитель выбрал место, с которого единственная дорога с Мун-Айленд была видна как на ладони.
Секунду спустя салон БМВ озарился мягким белым светом. Слишком ярким, чтобы исходить от экрана мобильного. «Скорее всего, монитор ноутбука», — подумала Дарби.