– Что тебя сюда привело? – поинтересовался Лентц.
– Осматриваюсь, – ответил Джек. – Все в порядке?
Лентц покосился на Престон-вей.
– Ты еще не встречался с этим парнем?
– Каким парнем?
– Дейлом Портером. Большой такой, жирный, плешивый, в мешковатых джинсах и белой рубашке.
– Не видел. И кто он такой?
– Репортер из «Геральд». Бродил вокруг места взрыва, фотографировал.
– И все?
– Увидел меня, подошел с наглой ухмылкой. Спросил, почему я охраняю место взрыва газа.
Джек считал, что Песочный человек может вернуться к месту взрыва, чтобы оживить в памяти случившееся, поэтому дом Доланов и могилы погибших охранялись сутки напролет. Он поручил Лентцу и еще одному патрульному, Тому Дэвису, дежурить здесь и высматривать белого мужчину возрастом от двадцати семи до тридцати пяти, который может проявить неожиданный интерес к месту взрыва, начнет разговаривать с полицейскими. Это была любимая тактика Теда Банди. Но Песочный человек не был серийным убийцей, по крайней мере, не в полном смысле этого слова. Возможно, он не будет себя так вести.
– Я сказал ему, что ничего не охраняю, что я патрулирую пляж, поскольку у нас возникли проблемы с какими-то ублюдками из Линна, – продолжал Лентц. – Портер улыбается и спрашивает, что я думаю о Песочном человеке, о монстре, убивающем целые семьи.
Удивление отразилось на лице Джека, прежде чем он смог его подавить.
– Песочный человек, – повторил он. – Он именно так сказал?
– Ага, я первый раз услышал, чтобы его так называли. Это вы его так прозвали?
– Нет, – ответил Джек.
Он один знал об этом прозвище. Он никому его не называл.
Это означало, что Песочный человек связался с Портером напрямую. Вот дерьмо!
Джек начал прикидывать последствия. Как только эта история станет достоянием общественности, город наводнят репортеры и фотографы. Потом последуют ложные вызовы, которые придется расследовать. Любой подозрительный звук, услышанный обывателем посреди ночи, будет принят за Песочного человека, который проникает в дом. А потом будут липовые предупреждения о бомбах. Боже, он уже представлял, какая каша заварится!
– Я сказал что-то не то? – спросил Лентц.
– Нет. Все в порядке. Этот парень, Портер, спрашивал еще о чем-нибудь?
– Ага. Он хотел знать, почему бомба в доме Доланов дала сбой. Замечательно!
– И что ты ему сказал?
– Что я понятия не имею, о чем он говорит. Потом он… – Лентц замялся и опустил глаза.
– Что?
– Он принялся расспрашивать о твоей работе в ФБР. О Гамильтоне и… – Лентц прокашлялся и взглянул на Джека. – О том, что случилось с…
– Что случилось с моей женой.
Лентц не ответил. Джек кивнул.
– Хорошо. Что-нибудь еще? – спросил он нетерпеливо.
Ему не терпелось убраться от Барри и пройти к месту взрыва.
– У Портера были вопросы о тех делах по серийным убийцам, над которыми ты работал. Начал говорить о парне… э-э-э… Черт, как же его звали? Парень из Вермонта, который отлавливал маленьких мальчиков и сажал их в клетки…
– Чарлз Слэвин, – подсказал Джек. И почувствовал, как быстрее забилось сердце.
– Точно, именно он.
– Что он хотел знать о Слэвине?
– Я не знаю, потому что не дал ему спросить. Я сказал, что ты хороший детектив, что Марблхеду повезло, что ты тут работаешь, и что любые вопросы о твоей личной и профессиональной жизни меня не касаются. Именно тогда он так нехорошо ухмыльнулся, и сказал, чтобы я передал тебе, что в твоих же интересах ему позвонить.
Джек посмотрел на кучу мусора. Потом перевел взгляд на толпы людей на пляже. Он знал, к чему все идет, но не хотел об этом думать.
– Почему он спрашивал о тебе?
– История с моей женой, дела, над которыми я работал – все это не является тайной, – ответил Джек. – Он выуживал информацию.
– Убийца снабжает его информацией, да? Так он может привлечь к себе внимание, что и делает.
«Неплохо, Барри», – подумал Джек.
– Этот парень, Песочный человек… У тебя уже есть какие-нибудь соображения? – поинтересовался Лентц.
Этот вопрос ему задавал в участке каждый полицейский. И каждый раз его коробило, словно рядом кто-то ржавым ножом начинал царапать железную крышу. Его волновал не сам вопрос, а любопытство в их глазах, словно он обладал черной магией, которая позволяла ему читать мысли, что было недоступно простым смертным.
– Я работаю над этим, – ответил Джек. – Сделай мне одолжение. Видишь женщину перед домом? Пойди помоги ей. У нее такой вид, словно она вот-вот потеряет сознание.
– Конечно, без проблем. Кстати, хотел сказать… Меня берут.
– Отлично, Барри! Поздравляю. – Джек пожал ему руку.
– Отчасти все это благодаря тебе. Если бы ты не свел меня с нужными людьми, не помог получить рекомендации и все такое, у меня ничего бы не получилось.
– Барри, ты всего добился своим трудом. Я тут ни при чем.
– Слушай, почему бы тебе не прийти на этих выходных к нам? Пэтти приготовит отличный обед. Так мы скажем спасибо.
Джек представил, что ему придется смотреть на Барри и его жену Пэтти, на то, как они играют с маленькой дочкой, и его сердце сжалось.
– На этих выходных вряд ли получится.
– Лады. Заглянешь в календарь и скажешь, когда сможешь. Мы тебе всегда рады. Да, и приводи свою девушку. Мы обещаем, что не будем расспрашивать ее обо всех знаменитостях, с которыми она знакома.
Джек смотрел, как Барри бросился помогать старушке. Какое счастье, когда человеку нет еще и тридцати! Он энергичен и готов сказать или сделать все, что могло бы продемонстрировать его точку зрения на собственное место в этой жизни.
Джек направился к пляжу. Там горячий воздух сотрясала танцевальная музыка, шумел прибой, кричали чайки, люди смеялись, болтали, кричали, разговаривали. Взгляд Джека остановился на мужчине среднего возраста, которого закапывали в песок трое маленьких сыновей. Неожиданно он почувствовал себя иностранцем в далекой стране.
Слева росло несколько деревьев. Траву под ними сожгло взрывом, да и сами деревья больше напоминали сгоревшие спички. Он перевел взгляд на кучу мусора на том месте, где раньше стоял дом Роса. В прошлом, когда он касался личных вещей, таких как одежда жертвы, орудие убийства, иногда даже при прикосновении к жертве, воображение начинало активно работать. Он выпускал его на свободу и через некоторое время погружался во тьму, пока не переставал ощущать себя, уступая холодному голосу, который рассказывал ему, где искать, как думать… и чувствовать.