— И ты просто возьмешь и забудешь, как папочка сделал мне ребенка, — сказала его мать. — Этот выродок внизу скорее твой сын, чем мой.
— Кассандра!
— Избавься от него, — сказала мать. — Или это сделаю я.
Через несколько дней дверь в погреб отворилась. На пороге стояла бабушка. Она велела ему принять душ и надеть свой лучший костюм. Он сделал то, что ему сказали. Через четыре часа она высадила его перед зданием военного училища, в котором, как она выразилась, «занимались дрессировкой проблемных мальчиков». Она запретила ему звонить домой и велела обращаться только к ней. Она сама занялась финансовыми вопросами. Она оставила ему номер телефона, по которому он должен был звонить в случае необходимости.
Но Бойль так ни разу не набрал этот номер. Единственным человеком, который от него не отвернулся и с которым он созванивался, был Ричард.
За два года в вермонтской академии его основательно вымуштровали. После выпуска он оказался в армии. Он научился связывать приобретенные там навыки организации и планирования операций с тайными замыслами, горевшими ярче сверхновой в его воспаленном сознании. Но в этой ситуации он должен был прибегнуть к самодисциплине…
Сорокавосьмилетний Дэниель Бойль вышел в соседнюю комнату и осмотрел все шесть мониторов, выстроившихся на полке и мирно сияющих зеленым светом. В камере Рэйчел Свенсон было темно. Остальные пять камер были заняты. Их узницы спали. А вот и Кэрол Крэнмор начала приходить в себя.
Мобильный телефон Бойля на столе ожил. Звонил Ричард. Номер не определен, значит, снова звонит из автомата. Он всегда пользовался телефоном-автоматом. Перестраховщик.
— Я думал насчет Рэйчел, — сказал Ричард. — Кольт Славика все еще у тебя?
— Да.
— Хорошо. А теперь слушай внимательно: ты должен отвезти Кэрол назад в Бэлхем.
— Не хочу.
— Ты отвезешь ее в бэлхемский лес и уложишь там выстрелом в затылок. Оставь тело на виду. Нужно, чтобы ее поскорее нашли.
— Она останется здесь, — отрезал Бойль.
— После того как застрелишь, полей ее одежду и руки кровью Славика. Нужно, чтобы полиция нашла его кровь у нее под ногтями. Сложится впечатление, что она отбивалась, прежде чем он ее застрелил. Копы сделают экспертизу и выяснят, чья эта кровь, потом сравнят с кровью в доме Кэрол и поймут, что это один и тот же человек.
— Давай немного развлечемся с ней. Ты же знаешь, что происходит с девочками, когда они только попадают в подвал.
— Мы не можем так рисковать. В подвале она может подцепить что-нибудь, что выведет полицию на нас. И тогда они точно свяжут ее исчезновение с Рэйчел.
— А с той что нам делать?
— Я пока не решил.
— Ее отправили в «Масс Дженерал». Я даже знаю номер палаты.
— Сначала я хочу сам осмотреться на месте. Увидимся через пару часов.
— Погоди, мне нужно кое-что тебе сказать. Это касается Виктора Грэйди.
— Грэйди? А он здесь при чем?
— Помнишь тех трех девчонок, которые видели, как я душил Саманту Кент?
— Насколько я знаю, две из них уже мертвы.
— Я имею в виду рыженькую, Дарби МакКормик.
Ричард промолчал.
— Та самая, которая забыла рюкзак в лесу, — уточнил Бойль. — Ты тогда пошел к ней домой, а она заехала тебе молотком по руке…
— Понял, о ком ты.
— Так вот, она сейчас работает по делу Кэрол Крэнмор, — сказал Бойль.
— Но дело Грэйди уже закрыто.
— Мне не нравится, что она будет здесь что-то вынюхивать.
— Забей на Грэйди. С ним покончено. Готовь лучше Кэрол.
— Давай подержим ее здесь хотя бы ночь.
— Делай, как я сказал! — отрезал Ричард и повесил трубку.
Бойлю потребовалась минута, чтобы собраться. Он засунул кольт в кобуру под жилет, а в правый карман отправил пистолет с глушителем. Бойль хотел, чтобы все было под рукой. Про себя он отметил, что надо не забыть сделать надрез и взять немного крови у Кэрол. Эту кровь он собирался вылить в доме у Славика. В принципе, ничего сложного в этом нет — у Бойля были ключи от дома и пристройки.
Бойль собрался было запереть шкаф с картотекой, как вдруг передумал и вытащил из ящичка старую маску, сделанную из склеенных бинтов. Она пролежала там много лет. Улыбаясь своим мыслям, Бойль надел маску и снял со стены веревку.
Кэрол Крэнмор села на кровати. Сверху на нее был наброшен колючий шерстяной плед. Она не знала, сколько времени провела, вглядываясь в темноту. Кто-то снял с нее рубашку Тони. Сейчас на ней были узкие спортивные штаны и балахон, пахнущие кондиционером для ткани.
Она не помнила, как ее раздевали. Единственным моментом, отложившимся в памяти, который она сейчас прокручивала в уме, была вонючая тряпка, прижатая к ее рту. Кэрол обхватила голову руками.
Это все происходит не со мной. Я сегодня должна быть в школе. Я собиралась поужинать с Тони, а потом поехать по магазинам с Кэрри, потому что в «Аберкомби» и «Фитче» сейчас грандиозная распродажа, а я скопила немного денег, присматривая за детьми. Я хороший человек и не должна здесь находиться. А раз я этого не заслуживаю, то что я здесь делаю?
Она почувствовала, как внутри начал расти страх. Кэрол глубоко вздохнула, и страх, обжигая ей внутренности и обдирая горло, вырвался наружу. Она кричала в темноту, кричала, пока не охрипла. Кричала, кричала, кричала, потому что ничего другого ей не оставалось.
Но темнота просто проглотила ее крик и никуда не исчезла. Тогда Кэрол закрыла глаза и принялась истово молиться. Потом снова открыла глаза. И снова не увидела ничего, кроме темноты. Ей захотелось облегчиться. Интересно, в темноте предусмотрен туалет?
Кэрол свесила ноги с кровати и почувствовала, что задела какой-то твердый выступ. Она потянулась и ощупала его. Оказалось, что это картонный поднос с завернутым в пищевую пленку сэндвичем и банкой газировки. Тот, кто принес ее сюда, оказывается, не только ее переодел, прежде чем укладывать в постель, а и укутал пледом, чтобы она не замерзла, и принес еду — на случай, если она проголодается.
Кэрол вытерла слезы. Она развернула сэндвич. Он оказался с ореховым маслом и кусочками мармелада. У бутерброда был привкус мела. Она запила его водой. В банке оказался ее любимый «Маунтин Дью».
Пока Кэрол ела, у нее в голове промелькнула абсолютно бредовая мысль, что похитителем мог быть отец, которого она ни разу не видела. Она даже имени его не знала. Мама называла этого мужчину не иначе как «донор».
По телевизору иногда показывают, что отец похитил дочь, — значит, в жизни такое уже случалось. Но вряд ли отец запер бы ее в темной комнате одну. Тогда это был не он, а кто-то другой.