– Познакомились они четыре года назад на Крите, – покосившись на Андрея, продолжал Игорь. – Элеонора там отдыхала с родителями. Она еще в институте училась, и он сразу предложил ей работу. Сказал, что они с Гольдиным совершенно не владеют бухгалтерией. Это он как бы предлог такой придумал. По ее словам, год она прожила, как в раю. Потом родился ребенок, и все усложнилось. Мерцалов обещал ей, что женится на ней, когда вырастут другие его дети, то есть лет через десять.
– Через сколько-о? – протянул Андрей.
– Через десять лет. – Игорь усмехнулся. – Он, видите ли, был человеком слова, и она готова была ждать сколько угодно. Жене, по словам любовницы, он был просто несказанно благодарен за то, что она разделила с ним самые сложные годы жизни, а любить не любил.
– Именно из чувства благодарности он ей по три раза на день и звонил, – сказал Андрей. – Очень похоже.
– Родители Элеоноры роман с женатым начальником никак не одобряли, особенно отец, который утверждал, что Мерцалов развратник. В данный момент родители, по словам Ковровой, отдыхают у бабушки в Кисловодске, откуда родом отец. Он приехал оттуда в Москву около тридцати лет назад, первая жена у него умерла, Но все это нужно проверять…
– О чем Мерцалов разговаривал с Гольдиным, когда вернулся как бы из министерства, а на самом деле от Ковровой? – спросил Андрей.
– О работе. О том, что Гольдин останется на хозяйстве, когда Мерцалов уедет в отпуск. О завтрашней операции. Гольдин должен был делать в ЦКБ аортокоронарное шунтирование Евгению Говорову. – Так звали знаменитого артиста, игравшего у Никиты Михалкова аристократов или, на худой конец, героев-любовников. “Надо же, – удивился про себя Андрей, – ему шунтирование должны были делать, а он все туда же – красавиц соблазнять. Фабрика грез”.
– Сразу после разговора с Мерцаловым Гольдин уехал, – продолжал Игорь. – Уехал в ЦКБ, что-то там ему нужно было выяснить относительно Говорова. И вообще у них была такая практика – перед операцией они непременно навещали больного, разговаривали за жизнь и так далее… Домой он приехал к восьми часам и больше никуда не отлучался.
– Кто теперь будет руководить институтом? – спросил Андрей.
– Пока что Гольдин и. о., – ответил Игорь. – Потом из министерства придет приказ – или начальником останется Гольдин, или кого-нибудь пришлют со стороны. Гольдин тоже доктор наук, но не профессор. Секретарша Мерцалова считает, что замы мерцаловскую должность не потянут и теперь все рухнет.
– Интересно, – пробормотал Андрей, – ужасно интересно… Когда он узнал о смерти шефа?
– Часов в пять утра ему позвонила Ирина Мерцалова. Она была в ужасном состоянии, он даже не сразу узнал ее голос. Сказала, что Сережа ушел с собакой и не вернулся. Гольдин перепугался и сказал, что он сейчас же приедет. Она попросила его к ней не приезжать, потому что толку от его приезда все равно никакого не было бы, а объехать больницы, которые есть в том районе, что Гольдин и сделал. Ездил он вместе с женой, результата это никакого не принесло. Гольдин в медицинских кругах тоже человек не маленький, поэтому во все морги его пускали, и пока он их обошел, Мерцалова уже нашли. Они приехали к Мерцаловым около девяти, и он сразу же уехал домой – ни бабушки, ни домработницы у них нет, и они оба очень волновались за детей, которые сидели одни в квартире, а его жена осталась с Ириной и делала какие-то успокоительные уколы домработнице, которая была в истерике.
– Я ее видела, эту женщину, – подала голос Ольга, – когда первый раз зашла. Но когда Ларионов прибыл, она уже уехала.
– Да, – сказал Андрей. – Я ее не видел.
– Она поехала сменить мужа, ему срочно нужно было в ЦКБ, а потом тоже к Ирине. Операцию Говорова он отменил. В институте обо всем узнали от Гольдина.
– А что с теми бандитами, которые просили кого-то там положить?
– Гольдин утверждает, что человека, который приходил к Мерцалову, он не видел, но Мерцалов, после того как он ушел, прибежал к Гольдину в кабинет, стал кричать, что он не потерпит, чтобы его подставляли, и рассказал, что ему предложили десять тысяч долларов за то, что он положит к себе одного человека, кого именно, в разговоре не упоминалось, и состряпает ему подходящую историю болезни, чтобы этот человек с такой историей болезни мог выехать за границу, якобы на операцию. Еще ему предложили, чтобы он написал письмо какой-то голландской кардиологической знаменитости, – Игорь заглянул в блокнот. – Маркусу ван Вейдену, чтобы тот его принял. С этим ван Вейденом Мерцалов был хорошо знаком. Это было… третьего августа. Точно Гольдин вспомнить не может, но вроде бы слежку Мерцалов заметил за собой тоже приблизительно в это время. Может, чуть позже…
– А чуть раньше может? – спросил Андрей.
– Вроде позже, – сказал Игорь и добавил, подумав: – Они даже вдвоем с Гольдиным собирались соглядатаям морду набить. Чтоб не маячили перед глазами. Но так и не собрались.
– А почему он отказался? – спросил Андрей. – Гольдину он это как объяснил?
– Гольдин сказал, что Сергей был человеком, предельно осторожным в бизнесе. Конечно, он пер напролом и все брал штурмом, но в ежедневных делах осторожничал. То ли боялся все потерять в одночасье, то ли еще что-то… Кроме того, как сказал Гольдин, он очень уважительно относился к медицине и был твердо уверен, что репутацию свою нужно беречь. Потеряешь репутацию, потеряешь денежных пациентов, будешь всю жизнь бандитов обслуживать…
– Я так думаю, что это наш Евгений Васильевич Бойко к нему приходил, – подала голос Ольга. – А, Андрюш? Похоже?
– Очень, – согласился Андрей со вздохом. – Скорее всего так.
– Выясни, Ольгунь, чем был третьего августа занят наш Евгений Васильевич. И лицо его в институте нужно предъявить. Той же секретарше. И кроме секретарши, наверняка его кто-то видел. Кто пропуск выписывал, например… – Андрей потер уставшую шею. – Петр Мерцалов сказал мне, что медицину Сергей в грош не ставил, просто делал на ней деньги, и все. А лучший друг Гольдин сказал, что Сергей медицину очень уважал и за репутацию свою боялся…
Они помолчали, каждый по-своему переваривая и усваивая информацию.
– Игорь, выясни все про семью этой Элеоноры. И самое главное, где был папаша, считавший, что Мерцалов развратил его маленькую невинную девочку. И что там стряслось с его первой женой. И с кем был Мерцалов на Крите четыре года назад. С женой и детьми? И был ли вообще…
– Конечно, – согласился Игорь. – Конечно.
– А я что-нибудь попробую прояснить с этими телефонами. Почему Мерцалов-отец мне наврал, что у него телефон не работал? И почему мать не стала со мной разговаривать? На убитую горем она похожа совсем не была… Ну, и с Ириной попробую поговорить. Оля, а ты еще поговори с женой Гольдина, может, она что-нибудь скажет про Элеонору. И еще я думаю…