И была еще одна причина, почему Брин не хотела открыться Рону. Горец слишком сильно переживал потерю меча Ли — так убивался, что, похоже, уже ни о чем другом не мог думать. Он должен вернуть этот клинок, твердил Рон снова и снова. Он будет искать и отыщет его, чего бы это ему ни стоило. И настойчивость Рона пугала Брин: меч стал так важен для горца, словно был частью его существа. Рон уже не верил, вдруг догадалась Брин, что переживет этот поход, если только не отыщется меч. Рон почему-то вбил себе в голову, что без меча он погибнет. И Брин было страшно.
Слушая Рона и изумляясь тому, как сильно стал он зависеть от магической силы меча Ли, девушка тоже стала задумываться о своей связи с песнью желаний. Раньше она говорила себе: “Это просто забава”. Но оказалось, что это не так. Магия эльфов совсем не забава, она столь же опасна, как и то колдовское могущество, которое несет в себе пропавший меч Ли. Она способна убивать. Она действительно оказалась тем, о чем всегда говорил отец: опасным и странным наследством. И лучше бы его вообще не было. Да и Алланон предупреждал: “Нет силы, равной силе заклятия”. Брин слушала Рона, но в мыслях ее темным вихрем кружились лишь эти слова. Сила, которой нет равных. Сила исцеляющая и сила уничтожающая — она испытала обе. Быть может, она, как и Рон, тоже попала под власть магии? Кто из них кем владеет: Брин магической силой или наоборот?
Девушка знала, в свое время отец тоже искал ответ на этот вопрос. И его битва была не из легких. Именно битва. Вил Омсворд боролся с собой, чтобы утвердить свое господство над магической силой, заключающейся в эльфийских камнях. И он выдержал эту битву, испытал ошеломляющую мощь магии эльфов, а потом отказался от нее навсегда. И все-таки даже за краткий миг могущества ему пришлось расплатиться — магическая сила эльфи-нитов проникла в кровь и плоть Вила и передалась его детям. И теперь, может быть, грядет новая битва. Но что будет, если на этот раз сила вырвется из-под контроля?
Незаметно приблизился вечер. Брин и Рон поели: Стэбб принес им ужин. Разговор как-то сам собой оборвался, девушка с горцем просто сидели и смотрели, как сгущается сумрак. Вскоре Рону захотелось спать. Брин оставила его в комнате, а сама тихо выскользнула во двор, в прохладу осенней ночи, чтобы подышать свежим воздухом, пропитанным запахом прелых листьев, и посмотреть, как в темном небе загораются яркие звезды и встает белый серп луны. Проходя мимо торгового двора, Брин увидела Стэбба. Торговец сидел на пустой веранде, удобно устроившись на стуле с высокой спинкой, и лениво попыхивал трубкой. Он был один — в этот вечер никто не зашел к нему выпить или просто поболтать.
Девушка подошла к нему.
— Вечер добрый, — как-то поспешно проговорил Стэбб и резко выпрямился на стуле, словно собирался рвануться прочь.
Брин кивнула:
— Утром мы уйдем. — Ей показалось, что в темных глазах торговца промелькнуло облегчение. — Но прежде я хотела поблагодарить за помощь.
Он покачал головой:
— Да ладно, чего уж. — Стэбб помедлил и нервным жестом откинул со лба прядь волос. — Я вот подумал, не собрать ли чего вам в дорогу. Наверняка что-то нужно. Хотя бы на первые несколько дней.
Брин не стала спорить. Все равно возражать бессмысленно — надо принять, что дают.
— Есть у тебя какой-нибудь лук? — спросила она, вдруг подумав о Роне. — Ну чтобы мы смогли поохотиться по пути…
— Охотничий лук? Сказать по правде, как раз один есть. — Торговец уже вскочил на ноги. Он умчался в дом и через несколько мгновений вернулся с луком и целым колчаном стрел. — Вот, возьми. И давай так: ты мне ничего не должна, — решительно сказал Стэбб. — Крепкий, хороший лук. Он все равно теперь твой. Эти парни, которых ты разогнала, так спешили, что все тут позабывали. — Он внезапно замолчал и неловко прокашлялся. — Ну, в общем, бери, и все.
Стэбб положил лук и стрелы перед Брин, плюхнулся обратно на стул и принялся нервно постукивать пальцами по деревянным подлокотникам.
Брин подняла оружие с пола.
— На самом деле, конечно, он не мой, — тихо сказала она. — И особенно после того… что случилось.
Торговец внимательно изучал носки своих ботинок.
— Ну так и не мой тоже. Бери, бери, девонька.
Наступила долгая тишина. Торговец глядел мимо Брин в темноту, упорно избегая встречаться с девушкой взглядом. Брин покачала головой.
— Ты что-нибудь знаешь о землях к востоку отсюда? — спросила она наконец.
Стэбб продолжал глядеть в сторону.
— Да почти ничего. Нехорошие там места.
— А есть кто-нибудь, кто знает? Торговец не ответил.
— А егерь, который был здесь той ночью?
— Джефт? — Торговец помедлил. — Наверное. Он во многих местах побывал.
— И как мне его найти? — не отступалась Брин, испытывая какое-то странное беспокойство из-за скрытности Стэбба.
Торговец нахмурился. Он явно обдумывал, как лучше ответить. И наконец, в первый раз за все время, взглянул прямо в глаза Брин:
— Ты ведь не причинишь ему никакого вреда, да, девонька?
Брин печально посмотрела на него и покачала головой:
— Нет, никакого вреда.
Еще мгновение торговец пристально глядел на нее, а потом вновь отвернулся.
— Он, знаешь ли, мой большой друг. — Стэбб указал рукой в сторону Гремящего Потока. — Его дом в нескольких милях вниз по реке. На южном берегу.
Брин кивнула. Она собралась уже идти к себе, но внезапно остановилась.
— Я точно такая же, какой была той ночью, когда ты помог мне, — тихо сказала девушка, Торговец нервно зашаркал ногами по деревянному полу.
— Просто теперь мне так не кажется. У Брин что-то сжалось в горле.
— Знаешь, тебе не нужно меня бояться. На самом деле, не нужно.
Стэбб прекратил шаркать ногами и снова уставился на носки ботинок.
— Я и не боюсь, — очень тихо произнес он. Брин ждала, что он скажет что-то еще, но торговец молчал. Девушка повернулась и ушла во тьму.
На следующее утро, едва рассвело, Брин и Рон покинули торговый двор на Грачином Пределе и отправились дальше, на восток. Стэбб дал им с собой немного провизии и одеяла. Горец и девушка коротко попрощались с торговцем и ушли своей дорогой. Оглянувшись, Брин заметила, что тот с беспокойством смотрит им вслед.
День выдался теплый и ясный. Брин и Рон шли по южному берегу Гремящего Потока, вниз по течению реки. Запах прелых листьев и шорохи лесной жизни окружали их. С далекого теперь Вольфстаага прилетел западный ветер; листья, опадающие с ветвей, лениво кружились, подхваченные его ласковым дуновением, и разноцветным ковром устилали землю. Тропинка, бегущая среди деревьев, то поднималась по пологим склонам, то спускалась в лощины. Потревоженные звуком шагов, пушистые белки и бурундуки разбегались в разные стороны. Зверюшки уже готовились к долгой зиме, которая в этот погожий день казалась такой далекой.