– Интересная гипотеза, – скептически заметила Мета, но все-таки: какой же приказ отдавал Миссон перед смертью? Нам ведь надо сейчас его отменить? Я правильно понимаю?
– Правильно, Мета, – сказал Арчи. – Однако я еще не могу ответить с уверенностью. Предположение-то есть, но ошибиться боюсь.
– А ты не бойся, – поддержал его Керк. – Тебе же Язон все самое главное рассказал. А соображать ты умеешь. Давай, не ошибешься.
– Ну, хорошо. Вы же помните, этот технический гений охотился за чем-то, обладающим свойствами абсолютно черного тела. Так ты ему посоветовал, Язон, правильно? И вот он увидел это. Угадайте с трех раз, что он увидел. Ни одной гипотезы? Да ну вас к дьяволу, вояки профессиональные!
Язон улыбался. Он-то понял еще раньше Арчи, но не хотел говорить вслух: пусть Мета и Керк напрягут мозги, пусть привыкают больше думать. Ведь умеют же, когда захотят. Но и момент и обстановка оказались совсем не подходящими для мозгового штурма. Ни Мета, ни Керк думать вообще не собирались. Они вышли в боевой дозор, а в такие минуты не думать надо, а только смотреть, слушать и ждать. И быть готовыми ко всему.
Язон понял свою ошибку и одними глазами показал Арчи: говори.
– Это был рванавр, гиперпространственный переход, – сообщил Арчи. – Нормальные люди в рванавр ныряют или не ныряют. Миссон же собирался поймать рванавр, словно живой организм. И эта нереальная задача вошла в кричащее противоречие со всеми программами, заложенными в память звездолета. Вот тогда вся энергия зла и выплеснулась внутрь корпуса Ослепительного Винторога. Мне так больше нравится называть его, – пояснил Арчи после паузы, будто это было самое главное сейчас. – «Овен» – какое-то слово неудобное.
– Ну, хорошо, – прокомментировала Мета, – мне только одно по-прежнему неясно: какое отношение ко всему этому имеют пиррянские организмы?
– Точно не скажу, – охотно откликнулся Арчи, – но вероятнее всего, Ослепительный Винторог способен управлять и пиррянскими тварями тоже.
– Вот это я и пытался объяснить вам еще полчаса назад, – сказал Язон чуть раздраженным голосом страшно занятого человека, у которого вот уже битый час зудят над ухом и мешают работать.
И тогда Арчи обратил на него внимание. Оказывается, Язон давно перестал следить за экраном внешнего обзора – для этого вполне хватало Меты с Керком – и очень сосредоточенно всматривался в одну из загадочных панелей, гипнотически мерцающую множеством цветных лампочек. Арчи попытался смотреть туда же, и ему вдруг стало очень неприятно. Ощущение было такое, словно кто-то заглянул к тебе в подсознание и копается там без спросу.
И вдруг Язон воскликнул:
– Эврика!
– Что именно ты нашел? – поинтересовался Арчи, единственный, кто был способен понять значение слова «эврика».
– Я нашел общий язык с этим кораблем, а значит и со всей планетой. Ура! – тихо, но очень торжественно добавил Язон, а потом объявил: – Трехминутная готовность. Я включаю все пиррянские организмы на полную мощность. Ох, с каким энтузиазмом они сейчас доедят расслабившихся флибустьеров! А уж с каким удовольствием мы будем смотреть на это!
Язон даже удивился: такого злорадства и кровожадности он еще никогда в себе не замечал.
– А если не получится? – с испугом шепнул Керк.
– Получится, – улыбнулся Язон. – В первый раз «Овен» послушался меня, открывая нам люк внешнего шлюза. Потом я заставил его двигаться и проверил свои возможности на некоторых других системах. Ну, а затем он начал «говорить» со мной и показал свое главное богатство – мощности, позволяющие управлять целыми мирами.
Язон прочитал на лицах пиррян большое недоверие и вместе с тем жестокое разочарование. Неужели вот эта, как правильно сказал Морган, консервная банка и была причиной трехсотлетней трагедии целой планеты?! Причиной смерти и искалеченных судеб многих тысяч, а то и миллионов людей. Они не хотели в это верить, и были, наверно, правы по-своему. Ведь получалось, что много лет назад какие-то странные боги, залетев сюда на таком же золотом кораблике, запустили дьявольский механизм человеконенавистнической природы. Пирряне никогда не верили ни в каких богов и теперь не собирались становиться поборниками одной из религий. Да и Язон, честно-то говоря, еще не разобрался во всем до конца. И все, о чем он думал, было пока не более, чем гипотезой. Смелой, оригинальной, необычной, но всего лишь очередной гипотезой.
– Ты действительно уже отдал свой приказ? – поинтересовался Арчи. – Тогда время истекает. Как мы будем выбираться назад, если твои очумелые зверушки вздумают нас не выпустить?
– Так мы же сидим внутри звездолета «Овен»! – удивился Язон его непониманию. – На этом корабле можно сквозь планету прорубиться. Он же защищен от всего на свете!
– Кроме человеческой глупости, – сказала вдруг Мета, – ты не боишься, что нас ожидает судьба Миссона?
Все трое посмотрели на нее с уважением и легким испугом. Каждый думал о чем-то своем, вспоминались разные глупости, совершенные в жизни. Никто ведь не застрахован от ошибок, а они порою влекут за собой роковые последствия.
Первым среагировал Язон.
– Нет, родная моя, нет! – сказал он как можно убежденнее. – Просто сейчас уже некогда объяснять.
И буквально через мгновение стало действительно некогда. Мысленный приказ сработал.
Животный и растительный мир Пирра проснулся, разевая огромную пасть, словно человек, которого только что растолкали, а он совсем не хочет не только заниматься какими бы то ни было делами, но вообще не намерен пробуждаться. Однако проснуться пришлось. И тогда из каждой «недоспавшей» твари начала вырываться наружу, хлестать через край такая злоба, какую раньше никто и представить себе не мог.
На планете не осталось ни одного тихого места. Шипокрылы и рогоносы, копытные рептилии и когтистые ястребы, меднозубые кайманы и дюжиноги кидались на все живое и неживое в страшном угаре безотчетной злобы, с яростью и отчаянием предсмертной агонии. Флибустьеры гибли десятками и сотнями, иногда не успевая выхватить оружие.
И здесь, на дне моря, дюжиноги, ланмары и все эти безглазые змеи с мокрицами, тоже быстренько оклемались и начали с несуразной яростью таранить звездолет «Овен».
Впору было подниматься наружу, там хоть светло и вообще поуютнее как-то без этих шевелящихся столбов вдоль стен. Но во-первых, Язон еще не был уверен, что сумеет отдавать приказы пиррянским тварям из любой точки, возможно для этого требовалось находиться именно здесь, в Эпицентре. А во-вторых…
Именно в тот момент перед ними в подводном сумраке заплясало черное, очень черное, чернее ночи пятно. Оно было огромным, как никогда, и уже в следующую секунду Язон понял, что пресловутый Ослепительный Винторог неуправляемо рвется в эту дыру. Все мысленные приказы Язона «Овен» теперь отвергал. Мягко, но непреклонно. Сопротивление было непреодолимо в принципе. На уровне физиологии, как минимум. А возможно, и общие вселенские законы физики уже диктовали звездолету правила игры. Его медленное втягивание, всасывание в черноту рванавра было неостановимо, как вращение звезд и галактик.