Конечно, это был самый первый секрет из множества прочих, которые были ей известны об обитателях парка. Не рассказывай о пожирателях, предупреждала ее Ба, и она не стала. Но ведь было еще много всего, о чем она молчала: ведь стоит только повернуться, и увидишь что-нибудь новенькое.
— Как ты думаешь, Ба, пожиратели могут причинить мне вред? — спросила она как-то раз, обеспокоенная картинкой в книге, которая напомнила ей таинственных существ в парке. — То есть, если у них будет такая возможность?
Они сидели в одиночестве в кухне, играя в домино. Было холодное зимнее воскресенье, и дедушка засел в своей берлоге, слушая дебаты, посвященные помощи иностранным государствам.
Бабушка подняла взгляд; ее блестящие глаза зоркой мудрой птицы встретились с глазами девочки.
— Если у них будет возможность, то да. Но этого никогда не произойдет.
Нест нахмурилась.
— Почему?
— Потому что ты — моя внучка.
Нест нахмурилась еще больше.
— Какая разница, чья я внучка?
— Большая, — последовал ответ. — И ты, и я владеем магией, Нест. Ты не знала?
— Магией? — Нест недоверчиво произнесла это слово. — Почему? Почему мы владеем магией, Ба?
Бабушка таинственно улыбнулась.
— Просто владеем, и все, дитя мое. Но ты не должна никому говорить об этом. Храни эту тайну.
— Почему?
— Ты сама это знаешь. А теперь — твой ход. Хватит болтать.
Так разговор и закончился, и больше они к этой теме не возвращались. Нест пыталась еще пару раз поднимать ее, но бабушка всегда лаконично отвечала: мол, владеют они магией, да и все тут, — это же так просто, все равно как быть правшой или иметь карие глаза. Она никогда не объясняла, что имеет в виду. Нест подозревала, что бабушка все это выдумала, как прежде — сказки, чтобы позабавить малышку. Наверное, она просто хочет избавить Нест от тревог, связанных с пожирателями. Ага, значит, магия, думала Нест, пытаясь сотворить что-нибудь — и безрезультатно.
Но потом она обнаружила Духа, и тогда тема магии внезапно обрела новый смысл. Ей все еще было пять лет — это случилось почти за год до встречи с Пиком. Она играла на заднем дворе — качалась на качелях, стараясь взлететь в небеса, удобно привязавшись парусиновыми ремнями. На дворе был весенний день, хотя в воздухе еще ощущалось последнее дыхание зимы. Уже народилась молоденькая травка, тут и там расцвеченная бутонами примулы и «разбитого сердца», листья на дубах и вязах начинали распускаться. Небо было затянуто тучами, несущими дожди с западных равнин, солнце неохотно пробивалось сквозь них. Дедушка и бабушка были чем-то заняты в доме, а ей строго запрещалось покидать двор, и никто не волновался, что она может нарушить запрет.
Но она нарушила. Слезла с качелей и прошла в конец двора, где изгородь была еще редкой: там только пробивалась молодая поросль, проскользнула между кустиков и ступила на запретную тропку. Девочка точно не знала, что заставило ее так поступить. Это было как-то связано с пожирателями, с тем, как они появлялись и исчезали на тенистых тропках за пределами двора. Нест постоянно думала о них, сегодня же просто решила выйти и посмотреть самой. Может, они появлялись сами собой по ту сторону изгороди? Или проползали под землей, подобно кротам? Пытливый детский ум требовал разгадки, и она пыталась ее обнаружить.
И вот она стоит на границе парка, вглядываясь в окружающее пространство, заросшее травой, золотыми шарами. На юге — почти отвесные скалы, на востоке — лесные дорожки. Она — словно следопыт, осваивающий новый, незнакомый мир. Она пойдет туда не сегодня, ведь нынче — лишь первый опыт. Но скоро, обещала себе Нест. Скоро.
Потом она перевела взгляд — и сразу заметила пожирателей. Они столпились в густом скоплении кустарников и травы, за задним двором Петерсонов, футах в пятидесяти отсюда, наблюдая за ней. Она видела их как скопление теней в пасмурный день, туманно и расплывчато. Девочка поймала на себе взгляд их желтых глаз, светящихся, словно у кошек, в темноте. Она стояла, пытаясь разглядеть их получше, потеряв счет времени, забыв обо всем, словно зачарованная.
Тяжелая холодная капля дождя упала ей на нос. Она удивленно моргнула и вдруг обнаружила, что пожиратели уже столпились вокруг нее. Она была в ужасе: страх забился внутри нее, словно живое существо.
Как будто по мановению волшебной палочки, они снова исчезли. Это случилось так быстро, что она не была уверена, произошло ли все взаправду или только в ее воображении. Нест моргнула — и пожиратели появились. Снова моргнула — и вот уже никого нет. Как же они движутся так быстро? И что заставило их уйти?
И тут она увидела Духа, стоявшего в нескольких футах от нее — темная фигура на фоне серого неба. Он стоял так неподвижно, что казался вырезанным из камня. Нест тогда не знала его имени, понятия не имела, что он такое и откуда. Она не сводила с него глаз, пораженная его видом. И подумала: пожалуй, это самое крупное животное из всех, ею виденных, даже крупнее лошадей, которых ей показывали на ферме Леманов. Он выглядел как большущая собака, свирепого вида, однако неподвижная, как могучие деревья у них во дворе. Морда в полоску, как у тигра, а шерсть на теле торчком, как иглы у дикобраза. Странно, но Нест вовсе не испугалась зверя. Она хорошо это помнила. Поразилась, но не испугалась. Поняла, что он пришел защищать ее, хотя и не была уверена в этом полностью.
Потом зверь исчез, и девочка осталась одна. Он просто растворился, будто дым, унесенный порывом ветра. Она изо всех сил всматривалась в то место, где он только что был. Парк простирался далеко вокруг, безмолвный и пустой. Начался дождик, и Нест побрела домой.
После этого она частенько видела Духа, может быть, потому, что искала его, а может — потому что он решил себя показывать. Она все еще не знала, кто он — и никто не мог ей объяснить. Пик позже сказал ей, что Дух — помесь собаки и волка. Но в действительности он создан при помощи волшебства, им же и удерживается, так что его происхождение не играет роли. Пик подтвердил ее догадку: Дух здесь, чтобы защищать ее. Между прочим, серьезно заявил он, Дух уже тогда был ее незримой тенью, когда она, еще малышкой, гуляла по вечерам. Даже странно, как она могла не заметить его. (Правда, после она обнаружила, что не замечала множество самых разнообразных вещей, и это вовсе не казалось ей странным).
Когда же Нест наконец рассказала бабушке про Духа, реакция той оказалась более чем странной. Она не стала обеспокоенно переспрашивать: что, мол, такое внучка придумала, не стала убеждать, что та ошиблась. Глаза старой женщины затуманились, а костлявые пальцы крепче стиснули митенки, которые она вязала.
— А еще что-нибудь ты видела? — спросила она мягко.
— Нет, — ответила Нест, недоумевая, о чем может идти речь.
— Так он просто возник, этот пес? Пожиратели приблизились к тебе, и собака появилась? — Бабушка глядела на нее блестящими, цепкими глазами.
— Да. В первый раз так оно и было. А теперь я временами замечаю, как он следует за мной и наблюдает. Но близко не подходит. Он всегда держится поодаль. Но пожиратели боятся его, я бы так сказала.