«Господи, — взмолился Каплунович, — неужели он все знает? Откуда? Или среди моих людей есть предатели? Может, сам Танеев?»
— Вы хотели забрать… копию обзора, который Вера готовила вместе с Денисом Викторовичем, — закончил позвонивший, — верно?
Больше лгать не имело смысла. Это могло быть опасно.
— Откуда вы все знаете? — жалобно спросил Каплунович.
— Вы не ответили на мой вопрос, Борис Самуилович, — напомнил Феоктистов, — вы действительно приехали туда за копией доклада?
— Возможно. — Он ещё хотел оставить себе путь к отступлению.
— Ваши люди поднялись и забрали у массажистки чёрную папку, — продолжал Феоктистов, — и она сейчас у вас. Ведь нападавшие уехали и ничего не смогли сделать.
— У меня ничего нет, — упавшим голосом произнёс Каплунович, — они успели заменить папку.
— Правильно, — неожиданно произнёс Феоктистов, — там была пачка чистой бумаги. И ни одного слова. Вы получили пачку хорошей чистой бумаги. Все верно?
— Откуда вы знаете? — второй раз прошептал Каплунович.
— Эх, Борис Самуилович, дорогой вы наш. Вы даже не представляете себе, как вы рисковали жизнью, решив забрать эту копию. А если бы они вас убили? И Москва лишилась бы такого цветущего и деятельного бизнесмена, как вы…
— Откуда вы знаете? — в третий раз спросил Каплунович.
— А я думал, что вы все поняли. Когда Вера сбежала из дома, это я помог ей взять билет, обналичить деньги и уехать из страны. Мы договорились, что оставим у её массажистки якобы копию её доклада, вложив туда чистые листы бумаги. Если сейчас нас слушают, то могу представить, как они ругаются, прослушивая наш разговор. По договорённости с Верой там ничего не было. Но эта папка была важна для меня как сигнал. Если она сообщала, что можно взять папку, это означает, что положение стало весьма сложным и обзор нужно публиковать, независимо от выступления одного из наших знакомых. Так мы с ней договорились. Так она и сделала. А вы решили сыграть сами и лично полезли за папкой, ничего мне не сообщив. И в результате едва не получили пулю. Нельзя быть таким беспечным, дорогой Борис Самуилович.
— Идите к черту! — закричал Каплунович, осознав, как его обманули. Обиднее всего, что его обманула эта девчонка, младшая сестра жены. Выставила его дураком. К тому же жадным дураком.
— До свидания, — вежливо попрощался Феоктистов, — привет вашей очаровательной супруге. И ещё один вопрос. Вы не знаете, где сейчас находится Вера?
— Не знаю. И знать не хочу, — разозлился Каплунович и, не прощаясь, положил трубку. — Дрянь, — с чувством произнёс он, вспоминая Веру, — какая хитрая дрянь!
Он понимал, что это был план, предложенный самим Феоктистовым, и Вера никогда бы не смогла придумать подобную хитрость. Но обида на родственницу все равно росла.
— Нужно будет найти Дронго и отозвать его из Европы, — неожиданно решил Борис Самуилович, — я думал, что ей нужна моя помощь. А у неё такие связи и такие благодетели! Вот пусть они ей и помогают. И платят за её спасение. Достаточно того, что я сделал. И пусть Кира сходит с ума. Это уже не моё дело.
Он набрал номер мобильного телефона Алваро.
— Здравствуй, — сказал Каплунович, услышав знакомый голос, — забирай своих людей и возвращайся в Париж. Все уже закончилось. Веру нашли, она в полном порядке.
Закончив разговор, он позвонил Танееву:
— Найдите этого эксперта и скажите ему, чтобы возвращался в Москву. Дело закончено. С сегодняшнего дня мы ему больше не платим ни копейки. Веру нашли, и у неё все в порядке.
— Но если… — что-то хотел сказать Танеев.
— Сделай, как я приказал, — зло прервал его Каплунович.
Утром она опять проснулась раньше его. Он услышал, как она встала с кровати, и, не открывая глаз, предупредил:
— Надеюсь, вы не будете никому звонить? И дадите мне возможность немного поспать.
— Можно, я пойду по магазинам? — спросила Вера.
— Нельзя, — отрезал Дронго, — я посплю ещё немного, а потом мы пойдём вместе.
Он закрыл глаза, проваливаясь в сон. Вера покорно вздохнула и пошла в ванную комнату. Ровно через час он открыл глаза. Она сидела на кровати и смотрела телевизор, выключив звук, чтобы не беспокоить его. Он благодарно кивнул и пошёл в ванную. Приняв душ и побрившись, он вышел к ней.
— Пойдём завтракать, — предложил Дронго, — а потом отправимся в магазины. Лучше всего делать покупки в «Эл Корте Инглес», это их знаменитые универмаги. Там мы сможем купить все, что нам нужно.
Они позавтракали в небольшом баре, расположенном недалеко от их отеля, и отправились в универмаг за покупками. Дронго обратил внимание, что с самого утра у Веры было плохое настроение, словно её что-то беспокоило. Волосы она собрала на затылке и снова неуловимо изменилась, превращаясь в угловатого подростка в джинсах. Он заметил, как она осторожно смотрит на часы, но ничего не спросил. Наконец, когда они подходили к отелю с большими пакетами в руках, Вера не выдержала.
— Можно, я сделаю один звонок? — попросила она. — Это очень важно.
— Опять? — спросил Дронго. — Вы все-таки что-то скрываете от меня. Признайтесь честно: что вы мне не сказали.
— Все, — убедительно ответила Вера, — или почти все.
— Зачем вы звонили Каплуновичу рано утром? — спросил Дронго. — Только не говорите мне, что вы решили меня не тревожить. Ваш родственник в это время тоже спал, но вы решили ему позвонить. Если вы сказали правду, то могли бы подождать несколько часов. И позвонить самому Феоктистову. Но вам почему-то необходимо было позвонить именно мужу своей сестры. Почему?
Она нахмурилась.
— Вы всегда такой умный или притворяетесь? — спросила Вера.
— Притворяюсь, — ответил он. — Значит, была причина.
— Конечно, была. Вы же сразу поняли, что мне помогал именно Павел Феоктистов. Иначе бы я не смогла так быстро обналичить свои деньги, купить себе билет через Берлин в Париж и вообще спокойно пройти границу. Он даже заказал мне VIP-зал, но потом отменил его, иначе все могли догадаться, что мне кто-то помогает. Но меня провели через границу, и я улетела в Берлин.
Это я понимаю. Но почему насчёт копии обзора вы позвонили Каплуновичу? Вы ведь могли позвонить днём самому Феоктистову. У вас наверняка был его прямой мобильный телефон. К чему такая срочность? И почему нужно передавать через Бориса Самуиловича? Это все равно что чесать левое ухо правой рукой. И не нужно мне врать, что вы боитесь его жены. Встречаться с ним вы не боитесь, а его жены опасаетесь. Позвольте мне не поверить вам.
— Какой вы циник, — всплеснула руками Вера, — не верите в мои лучшие побуждения.