Маврикий бросился к вагону в тот момент, когда прозвучал последний свисток, и, как только очутился внутри, поезд медленно тронулся с места, и станция поползла назад, а Маврикий смотрел в окно на одинокую фигуру, все так же сидевшую на скамье на платформе. Магда не заметила, как Маврикий проехал мимо нее.
* * *
Маврикий Стаффорд — старый Маврикий Стаффорд, давно уже не мальчик, но мужчина семидесяти пяти лет, живущий ныне под другим именем, — попытался распрямить левую ногу в ограниченном пространстве под рулевым колесом «мондео». Эта нога всегда болела в холодную или сырую погоду, мешая в остальном здоровому телу, и он поневоле вспомнил о том, как случилось ее покалечить.
* * *
Несчастный случай произошел, когда Маврикий, еще мальчишка, рылся в мусоре в руинах разбитого бомбами города, воровал продукты в бакалейных лавках, владельцы которых выставляли на улице свои товары — фрукты (их было тогда совсем немного) и овощи (в основном), — и все это стояло в ящиках на тротуаре; или же крал в больших продуктовых магазинах. На ночлег он устраивался в частично уцелевших домах, а когда выдавались ночи особо холодные, отправлялся в подземные убежища, куда по-прежнему спускались некоторые семьи, хотя бомбардировки вроде бы прекратились. Так было еще до того, как «летающие крепости», V-1 и V-2, новейшее оружие Гитлера, начали сеять ужас в Лондоне. Большинство скрывавшихся в убежищах людей делились с Маврикием едой, когда он объяснял, что его отец погиб за морем, а мать работает в «Скорой помощи» и сегодня как раз дежурит. Он обычно говорил заботливым женщинам, что мама всегда заставляет его спускаться в убежище, прежде чем уходит на работу. И Маврикий с легкостью добивался внимания окружавших его добрых людей.
Бросив Магду сидящей в одиночестве на далекой станции, Маврикий приехал в столицу на поезде из западной части страны. Чтобы выйти с вокзала через контрольный пункт, не имея билета, он воспользовался в качестве прикрытия большой семьей, прибывшей тем же поездом, — это были три мальчика примерно его возраста, две девочки и их мать. Из болтовни детей Маврикий понял, что дети были в эвакуации, как и он сам, но мать решила забрать их домой, в Лондон, потому что бомбардировки прекратились. Маврикию не составило труда смешаться с ними и прочими прибывшими, а потом незамеченным проскочить в город — контролер не имел возможности проверить каждый билет.
Призрак начал преследовать Маврикия как раз перед тем, как он сломал ногу, — то есть его первое появление и было непосредственной причиной перелома. Стоял очень холодный апрель, и Маврикий прятался в доме с полностью разрушенными верхними этажами. Он забился в угол, где сохранился скрипучий дощатый пол, подняв повыше воротник слишком большого пальто, подаренного ему добрым швейцаром большого гастронома, спрятав уши и подбородок под теплой тканью. Лунный свет лился сквозь два окна с выбитыми стеклами, освещая пол комнаты, некогда бывшей, похоже, небольшой гостиной. Вся мебель и прочие вещи были давно увезены (или украдены), так что комната осталась абсолютно пустой, если не считать мусора и осколков стекол. Устав от утренней работы и долгого дневного скитания по шумным улицам, Маврикий вскоре заснул тревожным прерывистым сном, страдая от холода и неудобства деревянного ложа. Война или не война, а город продолжал жить обычной жизнью, разве что женщины одевались куда хуже, в основном в одежду, сшитую собственными руками, а мужчины были старыми либо среднего возраста, а если встречался молодой, так он обязательно носил военный мундир. Да еще вдоль стен домов лежали мешки с песком, защищавшие двери, а окна были крест-накрест заклеены полосками бумаги. Он не знал, что именно его разбудило, может быть, полицейские прошагали мимо окон, делая обход района, или где-то неподалеку прозвучал сигнал воздушной тревоги, — но что-то нарушило неглубокую дрему. Маврикий выглянул из своего угла, осматривая комнату, воротник пальто прикрывал его лицо наполовину. Но если какой-то шум и возник недавно, то теперь ничего не было слышно. Маврикий снова забился в угол, поплотнее запахнув пальто, но, едва прикрыв глаза, тут же открыл их снова. Прищурившись, всмотрелся в углы напротив. В одном из них кто-то стоял, Маврикий был уверен в этом. Кто-то шевелился в темноте. Кто-то продвигался вперед, как будто собираясь пересечь комнату и подойти к Маврикию.
Маврикий едва слышно всхлипнул и прижал колени к груди, стараясь стать как можно меньше, как можно незаметнее. Тень вышла из угла на отведенное пространство перед одним из окон, и Маврикий понял, что это какой-то мужчина. И в нем Маврикию почудилось что-то знакомое — костлявое тело, белые волосы, освещенные луной, напряженная походка… И как раз по походке Маврикий и узнал этого человека.
Как Августус Криббен сумел найти его в Лондоне? Откуда он узнал, где прячется Маврикий? Почему Августус обнажен? Как он мог пройти через развалины, ничего не задев, не издав ни звука? Вдруг мальчик заметил, что лунный свет сочится сквозь мужчину! Маврикий задержал дыхание.
В сиротском приюте, где Маврикий жил до того, как попал в Крикли-холл, одна из нянюшек, дюжая женщина с красным лицом и жесткими курчавыми волосами, обожала по вечерам рассказывать детям истории о привидениях и утверждала, что все призраки прозрачны, сквозь них можно видеть. Теперь Маврикий собственными глазами видел разбитое окно сквозь Августуса Криббена.
Глаза мальчика выпучились, будто собирались выскочить из орбит, а волосы на его голове встали дыбом. Неужели Августус мертв? Неужели это его призрак?
Маврикий завизжал, и этот высокий пронзительный звук прорезал сырой лондонский воздух. Мальчик с трудом поднялся на ноги, прижимаясь к стене спиной и плечами, вытирая одеждой пыль и грязь, — а призрак, замерев на месте, смотрел на него. Мальчик снова закричал., вжимаясь в стену, как будто желая проскочить сквозь нее. Комната наполнилась ледяным холодом, изо рта Маврикия вырвался клуб пара. Прозрачная фигура Августуса Криббена продолжала стоять неподвижно, но Маврикий просто чувствовал на себе взгляд привидения, хотя лицо Августуса и было скрыто в тени, он ощущал, как сверлят его глаза призрака…
Никогда в жизни Маврикий не пугался так сильно, далее в тот вечер, когда они с Магдой бежали из Крикли-холла. Он чувствовал себя так, будто ужас железными оковами сковал его ум, его тело. Чего хочет от него призрак?
С паническим воплем Маврикий рванулся к дверному проему, ведшему в соседнюю комнату, — ему пришлось для этого обежать вокруг призрака, но тот лишь слегка повернулся, провожая мальчика взглядом Маврикий почти добрался до цели, когда поврежденные взрывом бомбы полы провалились под ним, и Маврикий полетел прямиком в подвал.
Следом за ним посыпались куски известки и обломки кирпичей, и три кирпича, еще державшиеся вместе, задели его голову, а несколько толстых досок рухнули на его левую ногу, прижав ее к каменному полу подвала. Скользящий удар по голове, хотя и оглушил мальчика и ободрал кожу, заставив кровь хлынуть ручьем, все же не отвлек Маврикия от боли в сломанной ноге.
Маврикий все кричал и кричал, пока не выбился из сил, и последним, что он видел, теряя сознание, было лицо, смотревшее на него из дыры наверху. Но это не было лицо Криббена.