Но как ни странно, Келли, которая в данный момент приканчивала на кухне свой обед, была не так сильно расстроена, как того ожидала Эва. Конечно, когда Честер вырвался на свободу и исчез вдали, она разревелась, но потом, когда схлынуло возбуждение первых минут поиска, она почувствовала себя слишком уставшей и голодной — не говоря уже о том, что промокла насквозь, — и пожаловалась на голод. Эва отвела ее в Крикли-холл, на время отложив беспокойство о сбившемся с пути истинного Честере.
Пока Эва в нерешительности стояла возле телефона, все еще держа трубку в руке, она вдруг почувствовала глубокий тревожный холод, пробежавший по спине. Эва содрогнулась и медленно — очень медленно, потому что ожидала увидеть сзади кого-то, смотрящего на нее, — повернулась назад.
Она испустила глубокий вздох, когда увидела приоткрытую дверь подвала. Стало ясно, холод проник в вестибюль именно оттуда. Поскольку дверь была открыта лишь чуть-чуть, темнота за ней казалась особенно плотной, даже черной, как гагат, и в ней было нечто притягательное, почти дразнящее. Как если бы ты стоял на краю высокого утеса или на крыше высотки, а вид сверху завораживает, призывая к прыжку… Эва слегка тряхнула головой — а может быть, ее просто пробрало крупной дрожью — и, все так же сжимая в руке телефонную трубку, храбро шагнула к двери подвала и захлопнула ее. Ключ вывалился и с громким звоном упал на каменный пол.
Свернутый в спираль телефонный провод натянулся до отказа, когда Эва наклонилась, чтобы поднять ключ. Вставив ключ в скважину и повернув его, Эва почувствовала облегчение. Она должна сказать Гэйбу, чтобы он либо укрепил замок, либо поставил новый, а может быть, даже добавил к нему задвижку повыше, чтобы Келли не смогла до нее дотянуться. Потом Эва взглянула на телефонную трубку и вернула ее на место. Нет, она не станет сейчас беспокоить Гэйба ни сообщением о бегстве Честера, ни прочими новостями. Но не следует ли ей позвонить по другому номеру?..
Эве нелегко давалось решение. Конечно, утром она была твердо намерена связаться с ясновидящей, чей адрес и телефон были указаны на карточке, попавшейся ей на глаза в деревенском магазине. Эва прекрасно помнила, как по пальцам пробежали мурашки, когда она брала у Теда Лонгмарша карточку, помнила предвкушение, испытанное ею в тот момент, когда опускала карточку в карман. Но теперь уверенность иссякла…
О чем им говорить? Чем сможет помочь эта женщина? И как будет выглядеть Эва, разглагольствуя о привидениях и собственных странных снах? Так и заявить, будто они живут в доме, полном призраков? А душа ее собственного пропавшего сына явилась сюда, потому что по Крикли-холлу бродят неведомые силы, что здесь происходит нечто сверхъестественное, непонятное нормальным людям? Что по ночам в доме нечто стучит, кричит, звучат шаги и Камерон является Эве во сне, подавая надежду? Какие мысли придут в голову Лили Пиил, когда Эва начнет говорить ей о танцующей пыли, о призраках, водящих хоровод в холле, о маленьких бледных лицах, выглядывающих из окон под крышей? Может, решит, что Эва сошла с ума, или увидит перед собой обыкновенную невротичку, измученную чувством вины? А может быть, ясновидящая просто посмеется над Эвой и скажет, что все ее «видения» — фокусы каких-то мошенников, желающих содрать денежки? Что толку в таком звонке, спрашивала себя Эва. Но с другой стороны — почему бы не позвонить Лили Пиил? В худшем случае Эва просто поговорит с посторонним человеком о своих проблемах, и это поможет ей немного развеяться. Гэйб уж точно ей не поможет, хоть и старается изо всех сил, но его сочувствие не бесконечно, оно слегка поистрепалось от времени и от тех переживаний, что достались самому Гэйбу на заре жизни. Он и так опасается, что Эва может полностью подорвать свое здоровье, иначе не привез бы ее в этот «санаторий» на краю света, в такую даль от их собственного дома, да еще в такую пору. Новое местожительство было призвано победить воспоминания…
Гэйб собственными ушами слышал странные ночные звуки, сам обнаружил необъяснимо возникшие лужи в холле и на лестнице, он прекрасно видел, как Честер боится этого дома, — но до сих пор не верил, что в Крикли-холле живут призраки. В его жизни нет места сверхъестественному. Эва не знает даже, верит ли Гэйб в Бога, муж всегда родил от разговоров на эту тему, когда Эва пыталась поговорить о Высшем Существе или религии. Это не означало, конечно, что у Гэйба отсутствовало воображение, просто его земная натура не расположена к чему-то подобному. Нет, не было никакого смысла рассказывать Гэйбу, что она ощутила присутствие их пропавшего сына прямо тут, в Крикли-холле, и собственными глазами видела призраки. Может быть, в этом месте есть что-то особенное, пробуждающее сверхъестественную активность, некая странность или специфичность, которая усиливает неведомое, служит катализатором определенных психических энергий… Если Эва поведает о своих выводах и наблюдениях, Гэйб может окончательно потерять терпение и заявить, что ей мерещится «дерьмо собачье». Эва любила мужа и доверяла ему всю жизнь, но сейчас ни к чему любые отрицательные эмоции, сейчас она нуждалась в вере. Эва сомневалась даже, поверит ли муж в появление детских лиц в окнах чердака — лиц, которые видела не только Эва, но и Келли, когда они шли из деревни в Крикли-холл.
Вернувшись в дом после бесплодных поисков Честера, Эва и Келли вместе поднялись на чердак. Эва не могла оставить малышку внизу в одиночестве в этом огромном доме, и, кроме того, Келли не испытывала ни малейшего беспокойства от перспективы встретиться с «призрачными» детьми. Но заброшенная спальня оказалась абсолютно пустой, и ни одной бесплотной фигуры не появилось. «А чего еще ты ожидала? — спросил бы Гэйб. — Окна спальни настолько перепачканы пылью и дождевыми потеками, что в них можно увидеть все, что захочется, или что ты ожидаешь увидеть».
Нет, только настоящий телепат или ясновидящий мог бы понять это, и Эва в воскресенье, после «контакта» с Кэмом, уже почти решила, что ей следует найти то объявление на доске у сельского универсама А события сегодняшнего утра лишь укрепили намерение.
И тем не менее Эва продолжала колебаться.
* * *
Гэйб стоял у окна, держа в одной руке пластмассовую кружку с кофе, а в другой сэндвич, от которого успел откусить солидный кусок. На столе за его спиной лежали схемы макета первой морской турбины, использующей силу течения, еще один небольшой набросок изображал ротор и приводную цепь. Гэйб отклонил приглашение троих коллег, также работавших над проектом «Сила моря», — они предлагали отправиться на ланч вместе, — он знал, что обсуждение проекта продолжится и во время еды, а ему требовалось немного времени, чтобы разобраться во всем том, что он успел услышать в первую половину дня.
Проект «Сила моря» имел глобальное значение, по замыслу эту систему можно было бы использовать для получения неограниченного количества энергии прямо из моря. Подводный механизм может производить три сотни киловатт даже в том случае, если скорость течения не превышает пяти с половиной узлов, и нужно только соединить его с наземной подстанцией специальным морским кабелем, который должен отходить от свай, вбитых на дно, и под водой тянуться к берегу. Турбины, расположенные под водой, не должны подвергаться посторонним воздействиям. Их следует устанавливать на глубине в таких местах, где скорость подводного течения достаточно высока. Как раз в месте вроде Бристольского залива, подумал Гэйб.