Когда Эва подошла ближе, блондинка подняла голову. Эва сразу подумала, что эта женщина поразительно хороша: ее подстриженные волосы убраны со лба и щек под узкий кожаный ремень, который она повязала на голову вместо ленты, и цвет ремня подчеркивал золотистый цвет шевелюры. Далее сидя, женщина выглядела маленькой, почти хрупкой; ее плечи были узкими, шея — длинной и красиво изогнутой. Лицо блондинки отличалось бледностью, его украшал идеальной формы нос и губы неярко-розового цвета. Но больше всего Эву изумили глаза, бледно-зеленые с коричневыми крапинками, в окружении длинных и густых темных ресниц. И эти глаза теперь смотрели на Эву бесстрастно и невозмутимо, как будто намеренно скрывая чувства своей хозяйки.
Голос женщины прозвучал мягко, но уверенно, когда она спросила:
— Я могу быть чем-то вам полезна?
Эва невольно подумала, что прозвучал этот вопрос не слишком искренне. Она протянула женщине маленькую карточку, которую все так же держала в руке.
— Я ищу вот эту леди, — сказала она. — Мисс Лили Пиил.
Взгляд чудесных, но как будто немного колючих глаз опустился на карточку.
— Она старая. — Женщина снова посмотрела на Эву. — Очень старая.
— Я знаю, — кивнула Эва. — Объявление висело на доске у магазина целых два года.
Она лишь теперь заметила, что женщина, сидевшая за столом, носила на обоих запястьях браслеты из маленьких разноцветных бусинок, а рукава ее мягкой кофточки ручной вязки доходили только до локтей.
— Вы и есть Лили Пиил? — спросила Эва.
Зеленые глаза похолодели.
— Я больше не занимаюсь психическими опытами.
Эва почувствовала сильное разочарование.
— Я готова заплатить больше, чем вы обычно получаете, — сделала она попытку.
— Нет. Я говорю серьезно. Я больше этим не занимаюсь. — Лили Пиил взяла ожерелье и продолжила работу, как будто Эва уже ушла.
Но Эва прекрасно видела: блондинка ощущает ее присутствие. Руки Лили чуть-чуть подрагивали, когда она продевала нить сквозь ушки на камнях.
— Мисс Пиил, я действительно нуждаюсь в вашей помощи. Видите ли, происходит нечто необычное, а я просто не могу ни к кому больше обратиться.
Все так же не глядя на Эву, Лили Пиил сказала:
— Просмотрите местную субботнюю газету, и вы найдете там объявления спиритуалистов, ясновидящих и вообще всех, кого угодно.
— Но дело не может ждать до субботы. Я должна предпринять что-то прямо сейчас. Не могли бы вы хотя бы выслушать меня, а уж потом принимать окончательное решение?
Лили снова положила ожерелье на стол и оглядела Эву. Холод по-прежнему наполнял ее глаза, и подобное отсутствие сострадания казалось слишком неестественным для такой хорошенькой девушки.
— Мне очень жаль, но я ничего не могу сделать для вас.
— Вы потеряли способности? — Эва задала этот вопрос просто потому, что ей хотелось вовлечь Лили Пиил в разговор, добиться хотя бы минимального контакта.
— Такие способности невозможно потерять, — сказала Лили, и ее голос едва заметно смягчился. — Никто не выбирает самостоятельно этот путь, никто не решает сам, стать ему телепатом или нет.
— Но если вы способны помогать людям… — Эва не закончила фразу.
— Речь не о помощи. Иной раз от этого случается куда больше вреда, чем пользы. Пожалуйста, прошу вас… мне не хочется быть грубой, но я действительно не могу вам помочь.
— Выслушайте меня, вот и все, о чем я прошу. Если вы и потом решите, что не в состоянии мне помочь… если вы не захотите мне помочь, — ну и ладно, я уйду из вашего магазинчика и никогда больше вас не побеспокою. — Слезы навернулись на глаза Эвы, и она приложила все усилия, чтобы скрыть дрожь в голосе. — Я… я в таком отчаянии! Может быть, мне станет легче просто от того, что я смогу рассказать кому-то обо всем.
Эва уже не могла совладать с собой. Слезы сами собой потекли из ее глаз. Она возлагала так много надежд на то, что, похоже, вот-вот обернется пустой иллюзией. Эва сунула руку в карман в поисках носового платка.
— Извините, — сказала она, справившись наконец с рыданиями. — Я не хотела…
Лили Пиил смотрела на нее все так же холодно, однако сказала:
— Вон там у стены есть стул. Почему бы вам не переставить его поближе к столу?
* * *
Гэйб не хотел пугать Келли, он заговорил негромко и спокойно:
— Эй, солнышко, ты что тут делаешь?
— Привет, папуля! — Келли продолжала расставлять пластмассовых человечков вокруг маленького пластмассового домика. Где-то среди человечков был и ее любимый желтый Барт Симпсон.
Она выглядит вполне спокойной, подумал Гэйб. И в самом деле, ни тревоги, ни страха Келли не испытывала. Неужели ему просто почудились те огоньки? Или это была игра света, танец солнечных лучей, сочившихся сквозь покрытые дождевыми каплями оконные стекла? Но тогда почему огоньки исчезли, как только он посмотрел на них?
Гэйб подошел к дочери и присел рядом с ней на корточки.
— Ты тут не скучаешь, милая? Как твой старина Барт, не угодил в очередные неприятности?
— Он в порядке.
Гэйб понаблюдал за тем, как Келли переставляет пластмассовых человечков, находя каждому место перед миниатюрным домиком с раздвинутой передней стенкой.
— А с кем ты разговаривала, Келли? — осторожно спросил Гэйб. — С этими вот ребятами? — Он показал на пластмассовых лилипутов.
— Не-а. — Отрицание прозвучало в два слога, с повышением тона в конце, как будто Келли сочла вопрос отца ужасно глупым.
— Вот как? А тогда с кем?
Малышка пожала плечами.
— С моими друзьями.
— С друзьями? С теми, которых ты сама выдумала?
— Не-а! — Снова два нетерпеливо звучащих слога, теперь уже выражавших откровенную скуку.
— Ну ладно, а кто они такие? Я никого не вижу.
— Они ушли. Совсем ушли.
— А кто они такие?
— Ты же знаешь… дети!
Гэйб мгновение-другое рассматривал наклоненную головку дочери.
— А почему я их не вижу? — спросил он наконец.
Келли окончательно потеряла терпение.
— Потому что ты не можешь их видеть, папочка! Говорю же тебе, они ушли!
— Но почему я их не увидел до того, как они ушли, ну, когда только вошел в твою комнату?
— Не знаю. Барту Симпсону стало плохо, как обычно. У него, наверное, заболел живот.
— Ответь мне как следует, детка. Почему я не видел этих детей?
— Потому что они — секрет! — сообщила Келли, посмотрев наконец на отца.
— Мне кажется, я видел огоньки, такие маленькие летающие огоньки. Но они исчезли, как только я вошел. Ты это имеешь в виду, да? Эти огоньки и есть дети?