— Ты уверен, что она никогда не рассказывала тебе о нем, Том?
— Уверен. Я бы помнил.
— Ты забыл все остальное.
— Но не это. Если бы она говорила о моем отце, я бы запомнил.
Он говорил, делая паузы между словами, чтобы подчеркнуть их весомость.
— Тогда я не понимаю. Впрочем, я уверена, у Бетан имелись на то свои причины.
— Да, от него было немного пользы. Он сбежал от нас, но мать никогда не подавала это подобным образом, не опускалась до такой низости. Забавно, но я никогда не спрашивал о нем, став старше. Полагаю, он просто не играл никакой роли в моих мыслях или существовании.
Она взяла его за руку.
— Пора тебе все узнать, Том. Позволь мне показать тебе нечто.
Кэти закричала. Это совсем не то, чего она хотела, чего ожидала Женщина производила впечатление обезумевшей — дикого создания, охваченного похотью. Их занятие любовью было великолепным, Кэти не могла этого отрицать, и она принимала в нем такое же участие, как и Нелл, хотя изначально старшая женщина была соблазнительницей. Кэти испытала ощущения, которых не могла себе даже представить. Уж конечно, не между двумя женщинами и редко, по ее представлениям, между мужчиной и женщиной. Совокупление довело ее почти до обморока, и она, измученная, лежала на кровати, измочаленная футболка задралась, обнажив размягченные груди, боль в удовлетворенных чреслах не казалась неприятной. Но теперь Кэти начала ощущать стыд, вину, терзавшую ее подобно какой-нибудь католической гарпии, — ведь она не просто согрешила, но согрешила противоестественно. Глупая, дурацкая мысль, но годы сексуального конформизма и общепринятой благопристойности не так легко отвергнуть. К тому же теперь, когда непреодолимое желание было удовлетворено (большее, чем она когда-либо ощущала с любым мужчиной), ей остались только угрызения совести. Она, врач, приехала в Малый Брейкен, чтобы увидеть Тома Киндреда. Это время предназначалось для упражнений, которые в итоге должны улучшить его здоровье, вернуть к полноценной жизни. Да, разумеется, ее интерес к нему превышал профессиональный, Кэти четко осознавала это. Но сегодня утром, когда она встретила темноволосую женщину, нечто чуждое ее натуре разбудило в ней другие, незнакомые, чувства. Она ощутила непреодолимую страсть и охотно откликнулась на призыв Нелл. Этого не могло случиться... она не... она не такая... это безумие, временное помрачение рассудка, и сейчас она ощутила стыд и... страх.
В черных глазах Нелл читалось безумие. Возможно, она, Кэти, не чувствовала бы такого унижения, прояви женщина какую-то нежность, ласковую заботу после, когда они лежали, обнимая друг друга Ей требовалось именно это, поскольку секс никогда не был для нее просто актом, означая нечто большее.
Сейчас эта странная растрепанная женщина, которая в этот момент олицетворяла для Кэти сумасшедшую креолку, жену Рочестера [3] , сбежавшую из темницы, чтобы мстить и разрушать все на своем пути, стояла на коленях между обнаженными ногами Кэти, безумная ухмылка обезображивала ее лицо.
Наклонившись, Нелл надавила ей на лоб, пальцы вцепились в волосы. Кэти хотела запротестовать — и получила жестокий шлепок по лицу. Итак, партнерша вынуждала стать ее собственностью и покорно принимать все, что с ней проделывается. Ну, Кэти никогда не была шлюхой и не позволит проделывать со своим телом все мерзости, предлагаемые Нелл Квик. Она и так достаточно сожалеет об их безумном совокуплении.
Медленно и осторожно Кэти согнула колено и ударила искусительницу. Толчок застал Нелл врасплох, почти сбросив ее с кровати. Несмотря на легкий переизбыток веса, Кэти Бадд была девушкой тренированной, этого требовала ее профессия. (Работа с серьезно больными людьми и инвалидами заставляет вас гораздо больше беспокоиться о состоянии собственного тела.) Но честно говоря, в этой женщине проявилось нечто пугающее. Она уже ощутила силу Нелл, а теперь стала свидетелем ее безумной злости.
Нелл испытала оргазм вместе с Кэти, но этим ее похоть не удовлетворилась, этой женщине всегда было свойственно желать большего. Кроме того, ее разочаровало то, что Том Киндред не вернулся и не обнаружил их обеих в своей кровати, занимавшихся любовью. Возможно, это заставило бы его отказаться от идиотски невинной, но столь соблазнительной манеры поведения. Почему бы ему не присоединиться к забаве с белокурой милашкой? Разочарование, смешанное с фрустрацией, заставило Нелл вновь броситься на девушку, вцепиться в ее пылающие щеки, оставляя на коже кровавые следы длинных ногтей.
Кэти закричала — больше от неожиданности, чем от испуга, — а Нелл лупила ее по лицу, хлестала по щекам и вискам, дергала за волосы, издавая ужасные, кудахтающие звуки.
— Пожалуйста! Оставь меня в покое! Отпусти! — стонала Кэти.
Она почувствовала грубое прикосновение к грудям, жестокие руки терзали их, хлестали, давили на соски, вновь напрягшиеся, на этот раз скорее от боли, чем от возбуждения. Затем рука вцепилась в волосы на лобке, вырывая их, так что Кэти вскрикнула от боли. Пальцы углубились между бедрами, но теперь уже не лаская их, нежные исследования сменились грубым вторжением. В этот момент злость Кэти взяла верх над страхом, она повернулась и отшвырнула свою противницу, всего мгновение назад ласкавшую ее.
Нелл оторопела от неожиданности, получив удар по носу, кровавое пятно обезобразило верхнюю губу и подбородок. Она испуганно вскрикнула, но немедленно вновь бросилась на свою жертву. Кэти улучила момент, чтобы вскочить с кровати и схватить серые брюки, так беспечно оставленные как раз перед дверью спальни.
Темноволосая женщина двигалась быстро, хотя ее ошеломил удар кулаком, и, наклонившись, чтобы поднять брюки, Кэти почувствовала сзади ее присутствие. Она попыталась выпрямиться, но ударилась о дверной косяк. Хлынули слезы, застилая глаза. Кэти оглянулась вокруг в ожидании удара своей преследовательницы, но вместо этого почувствовала, как теплые влажные губы прижались к ее собственным. Затем острые зубы прикусили ее нижнюю губу, когда она извивалась в железных объятиях женщины, стараясь оттолкнуть противницу прочь, — руки Нелл, казалось, были на всем ее теле, под футболкой, терзая груди, сжимая нежную плоть на талии, вновь пролезая между ног. И все это время она хохотала, брызгала слюной, выплескивая с визгом похоть и ярость. Кэти все еще сжимала брюки — все, что она получила от бесполезной одежды, это психологический барьер. Но когда несчастная ощутила безжалостные пальцы с острыми ногтями внутри себя, ярость вновь возобладала над ужасом.
В тот момент, когда между ней и обезумевшей женщиной образовалось пространство — Нелл пыталась запустить руки глубже в свою жертву, — Кэти ловко опустила пятку на босые пальцы Нелл.
Из груди нападавшей вырвался отчаянный вопль, и на секунду или две Кэти оказалась свободной. Однако ярость еще не покинула ее, и это давало ей силу возобладать над паникой, направить кулак в лицо обезумевшей ведьмы. Нелл от неожиданности потеряла равновесие, и Кэти изо всех сил толкнула ее на пол возле кровати.