Глаза Анны следили, как он подошел к детскому пианино в углу комнаты, поднял крышку и взял аккорд.
Внезапно ее душу захлестнул страх и гнев.
— Возможно, пока я находилась в больнице. Но теперь помощница не нужна.
Анна подумала, какое ничтожное место она здесь занимает. Уж не хочет ли Этьен оторвать детей от нее? Она любила Тома и Эмму, как своих собственных, и мысли не допускала, что может потерять их.
— Тебе все еще нужна помощь, — настаивал Этьен.
— Нет! — воинственно воскликнула Анна.
Этьен воспринимал ее упрямство с легким тайным огорчением.
— Элисон очень умелая девушка. Впоследствии она надеется получить работу в детском саду и честно предупредила об этом.
— Ты нанял ее няней? — спросила Анна, тяжело дыша.
— Да, приходящей няней, на несколько часов в день, у нее гибкий график. Я установил ей испытательный срок. Если она тебе не нравится… — Этьен остановился.
— О, я пока пытаюсь понять. — Она дышала часто и тяжело и смотрела на него с неприязнью.
— Да, конечно, — согласился Этьен.
Его спокойствие начало бесить Анну.
— Почему нам вдруг потребовалась няня? Няня здесь! Это я. Напоминаю на тот случай, если ты забыл!
— Ты моя жена, — не согласился Этьен.
— Я твоя жена с прошлого года, и никакая няня не требовалась. Ты решил, что я не гожусь для этой работы?
— Тебе нужно время на восстановление здоровья. Мне вообще следовало позаботиться о тебе раньше.
— Понимаю, — проворчала она. — Ты давно все продумал. Обязанности Элисон распространяются и на спальню?
На этот раз Анне удалось вывести его из себя. Этьен стиснул зубы. Шея стала багроветь. Серые глаза загорелись грозным огнем. Анна равнодушно наблюдала за изменениями в его лице.
— Я женился на тебе. Ты моя жена, — повторил Этьен.
— Ты женился на мне, поскольку нуждался в женщине, которая бы заботилась о твоих детях и которая бы не посягала на тебя. — Ее голос сорвался на истерический визг, терзавший ее собственный слух, но остановиться она уже не могла, словно прорвало плотину. — Твоя мать просила тебя не жениться на мне! Твои сослуживцы сплетничают на наш счет! Знаешь, что они говорят? Ты знаешь, каково мне приходится?! Быть предметом грязных домыслов и чьей-то жалости унизительно!!! — истошно кричала Анна.
Тыльной стороной ладони она вытирала слезы, струившиеся по щекам.
— Кто же тебя жалеет?
— Все эти умницы, что знают тебя и помнят Кэтрин. Они знают…
— Да что они знают о нас? — спросил Этьен, придвинувшись вплотную.
— Что наш с тобой брак — это стыд. Если бы выжил ребенок, они, возможно, стали бы придерживаться иной версии.
Она вдруг успокоилась и замолкла, в глазах отразилось смущение.
Этьен вздохнул с облегчением. Наконец-то! Она в первый раз заговорила о потерянном ребенке. У него не было сил слушать объяснения врача о ее переживаниях и нежелании смириться со случившимся. Этьен никогда в жизни не чувствовал себя таким глупым и бестактным. Он был профессиональным юристом, но сейчас не находил слов.
— Я знаю, тебе очень больно, — тихо сказал он, — но мне хотелось бы знать о ребенке.
Почувствовав запах одеколона, Анна поняла, что он совсем рядом. Запах мужского тела навевал воспоминания и вызывал у нее чувство неловкости. Эти воспоминания были некстати, она все время гнала их от себя.
— Он еще не развился, это был просто крошечный комочек… — сказала Анна.
Прагматичный взгляд на происшедшее не помогал. В воображении Анны все выглядело по-другому, ей представлялся настоящий хорошенький малыш. Ее губы скривились.
— Почему так? Это несправедливо!
Анна тихо заплакала, склонив голову ему на грудь. Этьен обнял ее.
— Знаю, милая, знаю, — проникновенно сказал он вполголоса.
Она почувствовала, как Этьен вздрагивает всем телом.
Когда Анна отпрянула, руки Этьена опустились. Он увидел мрачное выражение ее лица, и его сердце сжалось. Слова, брошенные ею, били наотмашь:
— Ты, наверное, доволен. — Ей хотелось найти виновника своего несчастья. — Считаешь, что я недостаточно преданно ухаживала за Эммой и Томом. Ты, конечно, можешь забрать их у меня, но этот малыш был моим. Ты был не в силах отнять его.
— Анна, я ведь доверил тебе свою собственную жизнь, жизнь моих детей.
Она в смятении взглянула на него, сбившись с мысли от спокойной убедительности его голоса. Тут Анна вспомнила ужасные обвинения, которые он бросал ей, и решилась. Она не могла простить его за прошлое…
— Нет, ты поверил, что я способна поставить собственное удовольствие превыше безопасности Эммы, — холодно напомнила Анна. — Ты отшвырнул меня, как прокаженную.
Этьен не осознавал, как сильно обидел ее. Это было вроде изгнания из рая. При первом же конфликте он не выдержал экзамена, не поверив ей.
— Я осел! — воскликнул он, пытаясь растопить ее ледяное презрение. — Прости меня…
— Не знаю… Тебе легко быть великодушным после того, как ты узнал правду и убедился, что я не заслужила обвинений.
— Дорогая, тебе больно, но все же прости меня…
Глаза Этьена потемнели от муки, но Анна сделала над собой усилие, чтобы не замечать этого.
— Вот Кэтрин, та не была ни грубой, ни вульгарной…
Взгляд Анны машинально скользнул по ореховому бюро, где раньше стоял целый набор фотографий ее предшественницы, сияющей улыбками. К своему огромному удивлению, она увидела, что все фотографии исчезли. Стояла лишь старинная оловянная ваза с композицией из сухих роз.
— Знаешь, Анна, Кэтрин вполне разделяла твое отвращение к моей постели. По чистой случайности мы зачали Тома, когда спали вместе единственный раз за полгода. Ты видишь, я не преувеличивал, когда сказал тебе, что не был близок с женщиной более трех лет. Ты удивлена?
— Никак не пойму.
Его слова не имели для нее смысла. Этьен и Кэтрин считались идеальной парой, блистательным и недостижимым образцом.
— Что ты не понимаешь?
— Все говорят… Да и фотографии…
— Фотографии делались ради детей. Я не хотел, чтобы они забыли мать. Это мой долг перед ней. Чувство вины заставило меня пойти на эту ложь.
Горечь в голосе Этьена проникла сквозь ядовитую ауру ее жалости к себе. Боль и обида на него внезапно исчезли, ушли, испарились…
— Чувство вины?! — переспросила Анна.
— Если бы я позволил нашему браку умереть естественной смертью вместо того, чтобы проявлять упрямство и деспотизм, Кэтрин сейчас была бы жива… — отрешенно произнес Этьен.