Она выпрямилась и бросила на будущего мужа убийственный взгляд:
— Ах, тебе смешно?!
Кристос положил ладонь ей на затылок и принялся играть рыжими прядями:
— Думаю, ты была восхитительна.
Никогда не слышала, что на затылке есть эротические зоны, но его пальцы... кажется... их нашли... какое блаженство...
— Ты не сердишься?
— Это просто невезение.
— И не боишься, что у тебя будет жена, которая все выбалтывает прямо в камеру?
— Меня больше беспокоит, как бы не заполучить жену, которая не пустит меня в свою постель.
— Просто я в некоторой степени беременна... — Бекка не понаслышке знала, как выглядит женщина на четвертом месяце.
— Ты поэтому обрекла меня на муки? Я нахожу, что ты прекрасна и желанна, и мне довольно обидно слышать, как ты клевещешь на себя.
— Просто ты давно не видел меня голой, — возразила Бекка.
— Это можно исправить прямо сейчас!
— Кристос...
Он успешно подавил этот протест поцелуем и повел Бекку к спальне, по пути ухитряясь срывать с нее одежду. Через секунду глаза Кристоса сказали Бекке, что он переживает нечто такое, о чем она даже думать себе не позволяла.
Можно представить, как выглядит мое тело!
К счастью, Кристос не представлял — он был очарован новой тяжестью и чувствительностью ее груди, и небольшое возвышение живота совсем не показалось ему непривлекательным.
...Лежа рядом с ним в кровати, Бекка касалась его теплой кожи и вздыхала:
— Я действительно рада, что...
— Ты удивительная, — сказал Кристос, приподнявшись на локте и разглядывая ее роскошные волосы. — Я хочу отведать каждый дюйм твоего тела.
— Это займет много времени.
— У меня оно есть.
Она улыбнулась медленной, почти непристойной улыбкой и пробежалась пальцами по плоскому животу Кристоса.
— В таком случае, может быть, и я отведаю тебя?
У него лихорадочно заблестели глаза.
— Я весь твой.
Бекка поймала его на слове.
В четыре утра такси подъехало к лондонскому дому Кристоса. Попросив водителя подождать, Бекка вышла и даже не заметила, что температура воздуха упала ниже нуля. Набираясь храбрости, она постояла мгновение, стиснув дрожащими пальцами кованые, посеребренные инеем перила.
Площадь с высокими, импозантными резиденциями эпохи короля Георга была пустынна. С бьющимся от волнения сердцем Бекка поднялась по ступеням, ведущим к сверкающей парадной двери, и нажала кнопку домофона. Бестелесный голос отозвался почти сразу. В нем не было никакого намека на изумление, только вежливая просьба назвать свое имя и изложить дело.
— Имя... да, конечно. Меня зовут Бекка Саммер, и я пришла сказать Кристосу, что не выдержу свадьбу.
Знать не зная, что эти слова вызвали шквал активности в недрах дома, она слегка кивнула в ответ на последовавшие (с легкой заминкой) заверения, что ей сейчас откроют.
От волнения Бекка стиснула ледяные руки, не подозревая о том, что камера над головой фиксирует каждое ее движение.
Буквально через минуту входная дверь распахнулась.
Потрясенная Бекка увидела босоногого Кристоса с темной взъерошенной шевелюрой и со свежей щетиной на обычно тщательно выбритых щеках. На нем был черный халат до щиколоток и, насколько она могла судить, ничего больше.
Пришлось втянуть в легкие глоток морозного воздуха. Под тканью — Бекка это знала — его теплая и гладкая кожа.
Острое желание пронзило низ ее живота.
Бекка прерывисто вздохнула:
— Не спишь?
— Спал, — ответил Кристос, запустив обе руки в шевелюру. — И сохраняю надежду, что все еще сплю и это не более чем ночной кошмар.
— Мне неловко тебя беспокоить... но... не могу ждать. Дело в том, что я не выдержу эту свадьбу.
— И что?
Расстроенная Бекка нахмурилась.
— Это не шутка! Я совершенно серьезно.
— Я так и понял разбудившую меня ради такой новости экономку. Ты все время обсуждаешь личные дела с незнакомыми людьми?
Бекка вспыхнула:
— Я не подумала.
И тут же потерпела очередное поражение в мыслительном процессе, потому что сосредоточилась на развязавшемся и повисшем на узких бедрах Кристоса поясе халата.
Что, если он соскользнет еще немного?
Бекка мысленно раздевала этого мужчину и невольно чувствовала возбуждение.
Она улыбнулась и... встретила непроницаемый взгляд Кристоса.
А вдруг он рассердится... или, хуже того, спросит, чему я улыбаюсь... А я скажу...
— Прости, что не выгляжу потрясенным, но я уже понял, что поступать странно — твой стиль жизни. Если помнишь, всего несколько часов назад ты выгнала меня из своей постели. Предупреждаю, мне не очень нравится быть сексуальной игрушкой.
Бекка хихикнула, но, поймав его убийственный взгляд, зажала рот ладонью:
— Я хотела провести ночь с тобой, но боялась увидеть твое лицо, когда ты прочел бы утренние таблоиды.
— Не являюсь поклонником бульварной прессы.
Бекка собрала остатки воли в кулак:
— Позволь мне объяснить...
— Я не собираюсь обсуждать личные дела на улице. Тем более, что ты одета не по погоде.
Как может человек говорить так твердо и строго, а выглядеть невероятно сексуально?
— Нет... конечно, нет, — Бекка неловко оглянулась через плечо, — но... таксист... ждет. Сказать, чтобы уезжал?
— А есть проблема?
— Вроде того. Дело в том, что... ну... я вышла из дома без денег и...
— Ты вышла без денег? — изумился Кристос.
— Не нарочно. Мне нужно, чтобы ты заплатил человеку. Я потом верну!
Он откинул голову и рассмеялся:
— Только я подумал, что ничего более нелепого не услышу, ты тут же доказала, что я неправ.
Кристос развернулся и направился в дом, поманив Бекку за собой.
Бекка откликнулась на его жест и вошла. В тепле освещенного шикарной люстрой холла она поняла, как холодно снаружи, и запоздало вздрогнула.
— Я предложил бы тебе свой халат, — Кристос взялся за отвороты, — но боюсь оказаться выставленным напоказ.
Бекка почувствовала, как у нее запылали щеки.
Он не может знать, о чем я думаю... Или может?