— Ты что же, уже забыла, как меня зовут? — поинтересовался Алекс.
— Стараюсь, и кое-что уже получается. Пожалуйста, скажи Ребекке спасибо за шампанское и передай ей мои наилучшие пожелания. — И пусть только кто-нибудь скажет, что у нее скверные манеры!
— Надеюсь, вы оба будете очень счастливы. — Джон потер подбородок и, не теряя времени, потянулся за шампанским. — Присаживайтесь, и давайте выпьем за ваше будущее. Что? Что я опять такого сказал? — оскорбленно поинтересовался он, когда Хоуп снова пнула его ногой.
Алекс совсем уже собрался уйти, но тут резко обернулся.
— Вы хотите выпить за мое будущее? — с любопытством спросил он.
— Я выпью за всякого, кто поставит мне бутылку.
— Если вспомнить наши, так сказать, переговоры… это, прямо скажем, удивительно.
— Бизнес есть бизнес. Никаких обид, дружище. — Джон потрепал Алекса по рукаву черного пиджака и тут же пожалел о своей фамильярности — собеседник задержал на его руке взгляд темно-серых глаз.
— А ты, Хоуп, тоже хочешь выпить за мое будущее?
Хоуп с трудом сглотнула комок в горле. Кровь все быстрее пульсировала в висках, и она видела, как Алекс пристально следит за малейшими изменениями ее лица. Ресницы у нее чуть дрогнули, а подбородок упрямо дернулся вверх.
— Я надеюсь, ты получишь от жизни все, чего заслуживаешь. — В буквальном переводе это означало: «Катись к черту!», и, судя по лицу Алекса, в переводчиках он не нуждался.
«И зачем мне это? — подумала Хоуп с запоздалым удивлением. — Я же решила, что отныне он мне совершенно безразличен».
— Я тронут, — Алекс махнул официанту, и тот быстро принес ему стул, — и с удовольствием выпью с вами.
Под столом их колени соприкоснулись, и Хоуп отпрянула как ужаленная. Обидно, конечно, что внешнее хладнокровие не могло скрыть душевных переживаний. Рассердившись, она разгладила несуществующие складочки на корсаже платья и увидела, что взгляд Алекса устремлен на ложбинку на ее груди — лиф на косточках подчеркивал соблазнительные округлости самым недвусмысленным образом.
— Мне бы не хотелось отрывать тебя от гостей, — протянула она.
— Ничего, сегодня вечером Ребекка очень сговорчива.
Он произнес это таким сыто-довольным тоном, что Хоуп чуть не влепила ему пощечину. Господи, он хоть догадывается, что каждое его слово для нее хуже отравленной стрелы?
— Не знаю, не знаю… Если бы мой жених заглядывался на грудь посторонних женщин такими голодными глазами, я бы забеспокоилась! — «Я говорю, как настоящая шлюха!» — в отчаянии подумала она.
— О черт! — тихо пробормотал Джонатан, захлебнувшись превосходным шампанским. Вот, значит, чем Лейси занималась на лоне природы!
— Ну, дорогая, если совать такую грудь под нос каждому встречному и поперечному, у мужчин просто не останется выбора, — меланхолично заметил Алекс.
Хоуп задохнулась от ярости.
— Что значит «совать»?! Ты долго думал?! По-твоему, любая женщина, которая не прячет тело в рубище, напрашивается на похотливые приставания? — гневно выдохнула она.
— Мужчины любят глазами, а с таким телом, как у тебя, любая женщина даже в рубище осталась бы воплощенным искушением.
— Аминь! — торжественно провозгласил Джонатан.
— Да как ты смеешь поддакивать ему! Он считает меня шлюхой!
— А ты только что обвинила меня в похотливых приставаниях, — педантично напомнил Алекс.
— Прошу меня простить, я ненадолго. — Джонатан горестно взглянул на почти полную бутылку шампанского и направился восвояси.
Алекс с презрением посмотрел ему вслед:
— Похоже, он решил сбежать.
— Похоже, — снисходительно отозвалась Хоуп.
— Зачем тебе такое ничтожество?
— Джон — отличный агент, и, прямо скажем, «ничтожества» он не заслужил! Кроме того, нечего опасаться, что он влюбится в меня, — загадочно пробормотала она.
Алекс вскинул голову. Нет, она не пьяна — дикция у нее осталась вполне отчетливой.
— Может, выпьем за твой успех?
— Ты следишь за новостями? — вяло поинтересовалась Хоуп и пожалела, что ей не хочется радоваться своему триумфу.
— Я видел спектакль.
Его ответ поразил ее. Она тут же представила, как он сидит среди зрителей в темном зале и наблюдает за ее игрой. Ей стало не по себе.
— Хорошо, что я не знала. — Слова вдруг сами начали срываться у нее с губ.
— Почему? — Он подлил шампанского себе и ей, но пить не стал.
— Зритель должен оставаться безымянным. — Разве она смогла бы сыграть роль с таким блеском, если бы знала, что он не спускает с нее глаз? И шагу бы не ступила, и слова бы не произнесла. — Итак — за брак! — Хоуп залпом допила вино и швырнула в Алекса высокий бокал.
Он успел увернуться и только тут сообразил, что, несмотря на разумные речи, сидящая напротив него молодая дама безнадежно пьяна.
— Ладно, за брак… Мы говорим обобщенно или же?..
— Лично я говорю о твоем браке. Ты же женишься на Ребекке! Никогда раньше не был женат?
— Насколько я помню, нет.
— Она очень милая.
— Мне тоже так кажется.
— Надеюсь, вы будете счастливы. — Хоуп чувствовала себя почти святой. — И когда же свадьба?
— На следующей неделе.
Она сглотнула, глядя прямо перед собой. Ну вот и конец романтическим мечтам. Только жестокая правда может пробудить девушку от сладких грез, навеянных фантазиями и иллюзиями.
— Наверное, вы правы — что толку ждать, если вы так давно знакомы.
— Да, Ребекка тоже так считает.
— Но брак — это чертовски серьезная штука.
— Угу. Честно говоря, до недавнего времени я был уверен, что вообще никогда не женюсь.
— А почему? — Взгляд ее широко открытых голубых глаз был завороженно прикован к его лицу.
— Я эгоист, как и мой отец. Из эгоистов получаются очень скверные мужья. Мне бы не хотелось, чтобы по моей вине женщина пережила то, что выпало на долю моей матери.
— Но ты передумал?
— Вернее, кое-кто заставил меня передумать. Ребекка. Хоуп хотелось броситься на пол и закричать, заплакать, как в детстве. Но она, как и пристало взрослой даме, выпила еще шампанского.
— Тебе не кажется, что на сегодня хватит? — осторожно поинтересовался Алекс, наблюдая, как Хоуп дрожащей рукой наполняет свой бокал.
— Знаешь, я приврала, когда сказала, что не люблю шампанского. Вот виски я точно терпеть не могу. — Она оперлась локтями на стол и поставила подбородок на скрещенные пальцы. — По-моему, виски — это такая гадость…