Следующий мир был совершенно мертв: серая холмистая равнина с редкими скалами-останцами на вершинах холмов, серое небо без звезд и солнца, но с тускло светящейся дугообразной полосой над горизонтом, представляющей, очевидно, часть пылевого планетарного кольца.
Лишь защита тхабса позволяла путешественникам находиться здесь, потому что температура воздуха по оценке Вахида Тожиевича, рискнувшего выйти из-под мембраны защиты, была не просто минусовой, а держалась на уровне не выше минус семидесяти градусов по Цельсию. Да и сам воздух почти отсутствовал.
Часовыми, поставленными пентархом, оказались здесь каменные останцы на холмах. Как только люди перестали глядеть по сторонам, они ожили, раскрываясь и вырастая в размерах, превращаясь в огромных драконов с плоским бронированным телом, и ринулись на холм со всех сторон, хищно вытягивая вперед когтистые лапы. Но и с ними путешественники сражаться не стали, понимая, что противник хитрит и гонит их в реальность, где засада посерьезней. Эту мысль высказал Парамонов, когда они вышли в очередной мир и наткнулись на жутких жабообразных тварей, стерегущих границу.
– Предлагаю принять бой, – быстро проговорил Иван Терентьевич, – и подумать, как нам быть.
Василий согласно кивнул, чувствуя то же самое, что и Парамонов, и они напали на гигантских трехметровых жаб с лошадиными ногами и оленьими рогами, страшных только для маленьких детей. На взрослое население Земли, привыкшее к ужасам кино и телеэкрана, эти монстры впечатления не произвели бы.
Порог магического оперирования в этом аду «розы» легко преодолевался даже Стасом, поэтому путешественники мгновенно экипировались, создав себе оружие по руке: Самандар – два светящихся меча с удлиняющимися при ударе лезвиями, Василий – один меч, но с широким изгибающимся лезвием, Парамонов – набор метательных пластин-бумерангов, а девушки – арбалеты. Контратака их была стремительной и мощной.
Бой длился всего минуту. От арбалетных стрел и метательных пластин жабо-кони корчились и взрывались, а от ударов мечом расплывались лужей и таяли, исчезали. Серьезного сопротивления они не оказали, что говорило в пользу предположения Ивана Терентьевича: высадки гостей ждали не в этих мирах, а глубже, в зоне действия «локона Ампары», часовые же цепочки адов, ведущей к зоне, играли роль «злых собак», загонщиков. Удди знал, что им с людьми не справиться, и задумал тонко сыграть на демонстрации «непреодолимой» силы и рождении в душах людей неуверенности и страха.
– Он будет ждать нас над бездной Брахмана со всей своей армией, – сказал Парамонов, когда бой закончился и все немного отдышались. – Надо что-нибудь придумать.
– Нужны гранаты, – буркнул Самандар, не чувствуя удовлетворения от боя; сражение с тварями по накалу нельзя было сравнить с поединком равных бойцов.
– Чтобы воинство Удди ответило тем же? – в сомнении покачал головой Парамонов.
И тут Василия осенило:
– Правильно! Только нужны не обычные гранаты, а пси! Можем мы подготовить несколько упакованных заклинаний?
Все посмотрели на Марию.
– Принципиальных запретов нет, – пожала та плечами, – хватило бы сил.
– Нас шестеро, в конце концов справимся, – добавила Ульяна. – Что ты задумал, Котов?
– Я делаю длинный затянутый переход, выхожу в «реальность локона», бросаю гранаты и тут же смываюсь оттуда. А спустя несколько секунд мы врываемся туда все вместе и добиваем Удди с его армией.
– Вряд ли наши гранаты нанесут серьезный урон армии пентарха, скорее нашумят…
– И отвлекут внимание. Мы же атакуем сразу самого пентарха. Не уничтожим, так выдворим из реальности, чтобы спокойно вызвать Соболева. С нами как-никак оруженосец Воина Закона с его мечом. Стас, не подведешь?
– Постараюсь, – пробормотал Котов-младший, смущенный тем, что все внимание приковано к нему.
– Тогда вперед! Один за всех – все за одного!
Они сосредоточили желания и магические силы на создании пси-гранат, представляющих собой свернутые в коконы сильные заклинания, дезорганизующие психику любых существ, и вскоре получили шесть рубчатых яиц величиной с куриное, шесть пульсирующих злой мощью коконов. На большее ни сил, ни времени у людей не оставалось. Василий взял по два кокона в обе руки, оставшиеся спрятал в карман на груди, с нежностью поцеловал Ульяну в губы, закрыл глаза, концентрируя волю, и, перейдя в т е м п, исчез.
Однако через несколько мгновений вернулся.
– Порядок! Я засек «ставку» Удди, выйдем рядом. Держите строй!
И они оказались в удивительном мире «локона Ампары», где пересекались прошлые и будущие времена «розы реальностей» и который соседствовал с Брахманом – Большой Вселенной, Матерью-Отцом всех остальных Метавселенных вроде «розы» и родиной Творцов.
Многомерный мир, где пересекаются времена разной физической природы, трехмерному земному человеку трудно не только описать, но и воспринять. Да и как можно описать то, что твои глаза принимают за сплетение огней и молний, когда на самом деле это эмоции живущих в прошлом и будущем существ? Как можно описать гигантские черные реки, пронзающие ландшафты и небеса, тут же на глазах превращающиеся в потоки огненных шаров, колючие заросли, прозрачные трубы и тому подобное, в то время как это на самом деле эффект беседы каких-то исполинов? Как можно увидеть в неподвижной многоцветной тверди, образованной миллионом спаянных основаниями пирамид, «тупик» реальности с ее внутренним движением и жизнью, где время течет «под углом» к тому, в котором ты находишься сам?
Лишь Посвященные Круга, знающие больше обыкновенных людей, владеющие дополнительными органами чувств, контролирующие свой собственный разум, сферу восприятия и реакции, видели и понимали больше, но и они не воспринимали мир «локона Ампары» полностью, а только «цепляли» его ландшафты краешком сознания. Тем не менее этого хватило им, чтобы увидеть главное – засадный «полк» пентарха Удди и его «штаб».
Гранаты Котова-старшего сделали свое дело.
Обширная площадь – как бы дно огромного колодца – была вылизана взрывами деструктурирующих заклинаний и усеяна останками воинства Удди, представлявшего собой скопище гигантских насекомых от многоножек до тараканов, копирующих форму тел древних Инсектов. В качестве «штаба» Удди выбрал мрачный утес в форме четырехгранной пирамиды со срезанной вершиной и задумчиво взирал на панику в рядах своей армии. На сей раз носителем своей «проекции» он сделал не птицу, а четырехрукого гиганта, закованного в сверкающие изумрудным огнем латы, – предка человека, похожего одновременно на льва и на чудовищное насекомое. Таким когда-то был первочеловек, начавший длинную цепь трансформации вида Блаттоптера сапиенс – таракана разумного в вид хомо сапиенс.
Шестерка Посвященных вышла из тхабса точно по расчету Василия – за спиной четырехрукого рыцаря, и как он ни был подготовлен к появлению врага, все же несколько мгновений промедлил, занятый оценкой урона, который нанесли его армии гранаты людей. На такую встречу с доставшими его настырными спутниками аватары он не рассчитывал, пребывая в высокомерной уверенности, что деваться им некуда и они неизбежно увязнут в сражении с армией, вызванной им из бездны прошлого.