Тут меня осенило – что со мной нечасто бывает. Я сперва подумала, действовать ли по этому наитию или сперва Ашера спросить, а потом подумала: а черт с ним. Я устала. Да, я насытилась, но заживление требовало большего, чем вернуло мне кормление. Устала я от этих игр.
– Ты хочешь ее пробудить, Мерлин? Или ты боишься, что она проснется?
Он снова погрузился в неподвижность.
– Я не знаю, как ответить на этот вопрос.
– Знаешь.
– Тогда я не стану на него отвечать.
– Ты – шестерка у Совета вампиров?
– Мерлин был исключен из внутреннего круга силы несколько веков, – сказал Ашер.
Я кивнула:
– Да, вы меня по дороге сюда проинформировали. Он стал так силен, что его поставили перед выбором: отдать свою территорию или быть убитым. Он отдал все и растворился в тумане времен. Жан-Клод думал, что ему может найтись место на американской земле.
А про себя я подумала: «Следующий раз, когда Жан-Клод будет предлагать убежище кому-нибудь настолько офигенно сильному, пусть сперва со мной перетрет».
Это я ясно высказала по дороге в лимузине, и Жан-Клод даже спорить не стал.
– Если ты не работаешь на Совет, на кого тогда? – спросила я.
– Если я отвечу «на себя», вы мне поверите?
– То ли да, то ли нет, не знаю. Попробуй.
Моя рука снова легла на пистолет.
– Зачем вы взялись за оружие?
– Потому что, думаю я, если ты не хочешь отвечать на этот вопрос, то можешь снова испробовать вампирскую силу. Зависит от того, чего ты больше боишься.
– Вашего пистолетика я не боюсь.
– Возможно, но ведь Дорогой Мамочки боишься?
Он облизал губы. Этот жест дал мне надежду, что в его фасаде появилась трещина, и тогда я посмотрела прямо ему в глаза. В этот миг встречи взглядов он попытался подчинить меня, и у него могло бы даже получиться, если бы Ашер и Дамиан не коснулись меня одновременно. Этого было достаточно, чтобы меня отвлечь, и я отвернулась.
– Очевидно, в вас двоих есть больше, чем мне рассказывали, – произнес Мерлин снова тем же пустым голосом.
– Он – ее слуга-вампир, – сказал Адонис. – Это не слухи.
И голос его не был пустым – скорее, гулким, с ноткой гнева.
– Но не это ее спасло, – ответил Мерлин.
Он посмотрел на Ашера, и я увидела то, что видала очень и очень редко – как один вампир отворачивается от взгляда другого. Сила вампира, как моя некромантия, защищает его от других вампиров. Они не умеют гипнотизировать друг друга, но Мерлин умел. Или Ашер боялся, что он это умеет. Страшноватый тип.
– Ты был самым слабым из мастеров вампиров линии Белль Морт. Такой вампир не мог бы никому помочь спастись от моего взгляда.
– Я никогда тебя раньше не видел, – ответил Ашер, все еще держа руку на моей руке и отвернувшись от второго вампира.
– Я был к тебе ближе, чем ты знаешь, Ашер.
Мне не понравилось направление, которое принимал разговор.
– Послушай, мы тебя сюда привели, чтобы ты нам дал ответы, а не наоборот.
– И каких ответов, по-вашему, я от вас хочу?
– Ты хотел узнать, насколько мы сильны. Не знаю, зачем, но тебе это было нужно. Ты хотел испытать нас. Зачем?
– Быть может, я давно и долго ищу мастера, которого мог бы назвать своим мастером. Достаточно сильного, чтобы дать мне почувствовать: за ним стоит идти.
– Ты Мерлин, а не Ланселот, – сказала я.
– Ланселот – выдумка, как почти все, что сегодня вы обо мне знаете – и о тех, кому я служил.
Я заморгала:
– Ты хочешь сказать, что ты – тот самый Мерлин? Который король Артур и круглый стол?
– А вы хотите сказать, что я – не он?
Я хотела поспорить, но передумала. Если он хочет притворяться настоящим Мерлином, мне ни холодно от этого, ни жарко. Я даже не стала напоминать, что сам Мерлин – позднейшее добавление к легенде об Артуре. Такой у него самообман. Обсидиановая Бабочка считала себя ацтекской богиней. И была достаточно сильна, чтобы этот мыльный пузырь я тоже не стала прокалывать.
– Как-нибудь в другой раз, быть может. Сегодня я хочу получить от тебя прямые ответы. Ты все ходишь кругами, и мне это надоело.
Его сила дохнула в мой разум, но я уже наставила пистолет ему в грудь.
– Не пробуй.
– Вы меня убьете просто за использование моей силы?
– Я выстрелю тебе в грудь за попытку подчинить мой разум. Подчинение разума один на один незаконно, особенно если с нечестивыми целями.
– Я не собираюсь брать вашу кровь или кормиться на вас любым другим способом.
Пистолет смотрел ему в грудь твердо и уверенно.
– Закон не детализирует, используется подчинение разума для питания или чего либо другого. Достаточно насилия над чужой свободной волей. Это основания для ордера на ликвидацию.
– Получить ордер на ликвидацию – это требует времени, миз Блейк. Вряд ли у вас в кармане есть подобный документ, где указано мое имя.
Снова зазвучала презрительная интонация. «Глупая девчонка», – будто говорил его голос.
Я покачала головой. Я действительно веду себя глупо? Или нет?
Рука Ашера нашла мою ногу. Когда я подняла пистолет, ему пришлось переместить руку, она пошла вверх под юбкой, дошла до края чулка, где начиналась голая кожа. Это не был секс, это было прикосновение, чтобы помочь мне сохранить ясность мыслей. Впервые в жизни от прикосновения мужчины к моей ляжке у меня в голове прояснилось.
Я чуть выпрямила руку, взяла пистолет двуручным хватом. Рука Дамиана сильнее сжала мне плечо, будто он боялся того, что я могу сейчас сделать.
– Еще раз попробуй мне задурить мозги, и я рискну предстать перед судом.
И другие пистолеты в комнате тоже появились – в руках наших ребят, ну, и нашей девушки.
– Если встанете с дивана, будет кровь, – сказала Клодия.
Адонис и Елизавета снова сели. Я не стала даже взгляда тратить, проверяя, понравилось им или нет. Ими займутся Клодия с ребятами, а мне вот так хватает одного этого вампира.
– Я не стану более использовать против вас силу, миз Блейк. Вы несколько слишком опасны, чтобы вас дразнить.
– Рада, что ты заметил, – сказала я спокойно, стараясь держать руки ровно.
– Дай слово, что не будешь применять свою силу ни против кого из нас сегодня, – потребовал Ашер, не снимая руки с моего бедра.