— О дислексии, — напомнила она, внимательно глядя на него.
Он пожал плечами.
— У меня есть еще один секрет — я ненавижу премьеры! Быть актером — одно, но быть в центре всеобщего внимания как человек — совсем другое.
Почему опять он делится с ней таким личным? Только ли потому, что предложил ей написать его биографию?
Она нахмурилась, решив, что у нее есть только один способ найти ответ.
— А я ненавижу икру, — призналась она. — И до десяти лет я шепелявила. Потом ортодонт установил мне скобки на зубах, и я долго занималась с логопедом.
Зак кивнул.
— Терпеть не могу маринованный укроп в гамбургерах. И до десятого класса я ни разу не целовал девочку.
— А меня два года девочки звали «Железный рот». И я ненавижу устриц.
— Мое первое свидание стало катастрофой — на колесе обозрения, да еще на самом верху, меня стошнило прямо на мою подругу. А еще я не выношу кальмаров.
Тайлер все еще не имела представления, куда заведет их этот разговор.
— Мое первое свидание тоже было ужасным — моя мама пошла со мной! Ненавижу оладьи с кленовым сиропом.
— О, это уж слишком, Тайлер, — Зак рассмеялся. — Не найдется ни одного американца, который ненавидел бы оладьи с кленовым сиропом!
— А вот я ненавижу, — упорствовала она. — Но зато я люблю клубнику со сливками.
— Я люблю холодную пиццу на завтрак.
— А я люблю шоколад.
— Я люблю английский ростбиф со специями.
— А я люблю жареную колбасу.
— Я люблю играть в крикет.
— А я люблю играть в теннис.
— Я люблю тебя.
— А я люблю… Что ты сказал, Зак? — Тайлер уставилась на него, не в силах понять, действительно ли она услышала эти слова. Неужели ей померещилось?
— Я не хотел, чтобы это прозвучало именно так, — пробормотал Зак, покачал головой, очень недовольный собой, и повернулся к Тайлер. — Я знаю, что сейчас неподходящее время и здесь неподходящее место, — добавил он, поскольку они уже подъезжали к кинотеатру. — Я собирался показать тебе сегодня вечером, что не случится ничего плохого, если тебя увидят со мной. Хотел убедить тебя остаться в Англии и написать мою биографию. И потом, наверное, через пару недель, я хотел… о, проклятье… — Он застонал и вцепился рукой в свои волосы. — Это правда, Тайлер, я действительно люблю тебя. Но не жду, что…
— Я тоже люблю тебя, Зак. — Тайлер не дала Заку договорить. — Я люблю тебя!
Ее голос дрожал, потоку что она еще не успела осознать, что все происходит наяву. Но глаза ее сияли!
— Ты меня любишь? Правда? Тайлер рассмеялась, видя сомнения мужчины, который до сих пор всегда был таким самоуверенным.
— Я без памяти влюбилась в тебя, когда мне было пятнадцать лет! Он поморщился.
— А когда мне было пятнадцать лет, я без памяти влюбился в Элизабет Тэйлор. Но не полюбил ее, когда встретился с ней десять лет тому назад!
— А я полюбила тебя в тот момент, когда встретила, — уверила его Тайлер. Зак удивился.
— Этого не могло произойти. Я тогда был груб и высокомерен.
— Но я все равно полюбила тебя. Я люблю тебя, Зак. Очень люблю.
— Достаточно сильно, чтобы стать моей женой? — хриплым от волнения голосом спросил он, заглядывая ей в глаза.
Ее сердце подпрыгнуло при мысли, что она станет женой Зака.
— Но ты не обязан жениться на мне, если сам этого не хочешь. Зак усмехнулся.
— Если я не женюсь на тебе, твой отец, наверное, велит заковать меня в цепи! Но честно говоря, я не думаю, что он будет счастлив видеть меня своим зятем.
Тайлер покачала головой.
— На самом деле мой отец будет счастлив, когда у него появятся внуки. А за кого я выйду замуж, его, думаю, не особенно заботит! — Возможно, она немного преувеличила, но после долгих телефонных разговоров с отцом и матерью она поняла, что пока она счастлива, ее родители будут счастливы тоже. — Но знаешь, — она протянула руку и ласково провела по его лицу, — решать за нас мой отец не будет. Решать будем только ты и я. Зак и Тайлер.
Боже, как замечательно это звучит!
— Значит, женимся, — твердо объявил Зак. — Что скажешь, если и Тайлер Вуд, и Тайлер Харвуд останутся в прошлом, а отныне и навсегда будет Тайлер Принс?
Эти слова показались ей райской музыкой. Все желания сбываются, решила она, когда Зак обнял ее и начал целовать.
Всего два дня назад ей казалось, что ее мир потерял опору. Тайлер чувствовала себя несчастной от одной лишь мысли, что никогда больше не увидит Зака. Даже ее несбывшаяся мечта о карьере репортера стала казаться несущественной мелочью.
И вот все изменилось!
На такое счастье она не смела и надеяться. Зак любит ее. Она любит его. А все остальное не имеет значения!
Зак неохотно отодвинулся от Тайлер, когда лимузин подъехал к кинотеатру.
Раздались приветственные возгласы, когда стоявшие толпой женщины поняли, кто приехал. Тайлер хотелось вместе с ними кричать от радости, но она позволила себе лишь гордо улыбаться, направляясь ко входу под руку с За ком.
Женщины кричали и хлопали в ладоши. Сверкали фотовспышки.
— Твоя фотография завтра будет на первых полосах газет всего мира.
Тайлер слегка пожала плечами.
— Ну и пусть.
Ее это больше не беспокоило. Она была бы счастлива, если бы ее всю жизнь фотографировали рядом с Заком.
— А Ричарду Астор-Уилсону может не понравиться, — поддразнил ее Зак. Ее глаза расширились.
— Ты и о Ричарде знаешь? Зак усмехнулся.
— Билл Грэм рассказал мне. Он же старый друг твоего отца. Это, наверное, тебе известно.
— Теперь известно. А я так старалась стать самостоятельной…
— И тебе это удалось, Тайлер. Я уверен в этом. И Билл уверен, что ты можешь написать книгу.
— Я уже предложила это своему отцу. Он обещал подумать. — Тайлер улыбнулась. — А это обычно означает «да»! Что касается Ричарда… — Она вздохнула. — Боюсь, я была не слишком любезна с ним перед отъездом из Нью-Йорка.
— Это же прекрасно, — с удовлетворением отметил Зак.
С улицы доносились голоса женщин, выкрикивающих его имя. Тайлер рассмеялась.
— Здесь настоящий клуб твоих поклонниц. Глаза Зака потемнели, когда он улыбнулся в ответ.
— Я бы хотел, чтобы в клубе моих поклонниц была только одна женщина, — голос его внезапно стал немного хриплым. — И чтобы этой женщиной была ты.
— Я буду ею всегда, Зак, — пообещала она и поцеловала его.
— Всегда, — отозвался он.