Освящённые предметы ожили и засветились, да так ярко, синим и белым, как пойманные звезды. Этот свет у любого ночное зрение убьёт. Стало трудно стрелять. Свой крест я надёжно убрала именно по этой причине. При свете тонких лучей фонариков и негасимого сияния священного огня я увидела все, что можно было увидеть.
Не будь я здесь с самого начала, у меня разум действовал бы медленно, с тем ложным чувством, что у тебя есть больше времени думать и решать, чем его есть на самом деле. Но иногда, когда включаешься в дело с середины, возникает эффект мигалки — мелькают образы, но не видна вся картина, будто она слишком велика, чтобы воспринять. Хадсон что-то орёт, держа у плеча «МП-5». Тела на полу между ним и большой кроватью. Белое тело на кровати — женщина. Двое других вампиров сидят на двух наших. Один повалил человека на пол, так что от Хадсона и Киллиана его не видно. Второй прижат к стене, все ещё палит из автомата в грудь вампира, тело выгибается и не умирает. Вампир, плотно прижатый к белому сиянию чего-то вроде сверкающих чёток.
Мендес с винтовкой, пытающийся высмотреть цель в этом хаосе. Обошёл и оказался сзади кровати, так что смог приставить ствол к затылку вампира. Вампир не успел оторваться от шеи Юнга. Выстрел был громок, как и другие, но далеко не так громок, как мог быть.
Все было не так, неправильно. Ни один вампир, кроме самых сильных, не может выстоять против подобных освящённых предметов. Только упыри, лишённые разума новички-вампиры, могут жрать, когда им вышибают мозги серебряной дробью. И невозможно быть одновременно и древним, и новичком. А значит, мы кого-то упустили из виду, кого-то, кто стоит прямо тут, мать его так.
Я сбросила щиты и стала смотреть, но не на схватку, а по сторонам. Либо он ещё искуснее, чем я думала, и остался невидимым, либо где-то прячется, где до него ещё не добралась группа. Либо и то, и другое.
Я нашла его энергию в дальнем углу, на самом виду. Даже зная, что он там, я его не видела. Значит, то ли я ошиблась, то ли он настолько силён, что стоит, завернувшись в тень и тьму, и остаётся невидимым. Единственный вампир такой силы, которого я знала, никогда вообще не был человеком. Думаю, я могла бы содрать с него завесу, пользуясь некромантией или метками Жан-Клода, но у меня в руках был «Моссберг». Зачем тратить магию, если есть техника?
Прижав приклад к плечу, я навела ствол и спустила курок. Выстрел его не убил, но швырнул вдоль стены. Вдруг его увидели все. Руки вампира держались за живот там, куда попал мой выстрел. Он был удивлён. Я тоже. Высокий, сволочь — я целила в грудь.
Я снова выстрелила в него, и мне отозвалось эхо — двойное эхо. Тело стукнулось о стену. Я крикнула в микрофон:
— Стрелять так, чтобы сквозь грудь стена была видна!
Никто не возразил. Дерри сдвинулся помочь Мендесу. Наверняка Хадсон его послал, пока я была занята вампирской метафизикой. Хадсон, Киллиан и я стреляли по мастеру вампиров, пока через его грудь не стала просвечивать измазанная стена. Он соскользнул по ней, как сломанная марионетка, оставив тёмный кровавый мазок. Хадсон и Киллиан перестали стрелять, а я — нет. Я ещё выстрелила ему в голову, и успела выстрелить второй раз, пока они не поддержали меня огнём, но они поддержали. Втроём у нас немного времени заняло разнести ему голову как дыню, брошенную в стену. Когда на плечах у него почти не осталось головы, я обернулась посмотреть, что делают остальные.
Теперь, когда мастер погиб, вампиры-новички уползали от освящённых предметов, как и полагается. Ну, то есть одна вампирша отползала. Она спрятала окровавленное лицо в углу за кроватью, ручки выставила вперёд, будто защищаясь. Сперва мне показалось, что на ней красные перчатки, потом фонари высветили ей руки, и ясно стало, что это не перчатки до локтей, а кровь по локоть. Даже зная это, даже видя недвижно лежащего на полу Мельбурна, Мендес все равно не стрелял в неё. Юнг прислонился к стене, будто иначе упадёт. Шея у него была разорвана, но кровь не хлестала. Она не попала в сонную артерию. Спишем на неопытность.
— Застрели её, — сказала я.
Вампирша замяукала, как испуганный ребёнок, высоко и жалобно:
— Пожалуйста, пожалуйста, не делайте мне больно, не надо! Он меня заставил! Он меня заставил!
— Стреляй, Мендес, — сказала я в микрофон.
— Она просит пощады, — возразил он, и не слишком приятным голосом.
— Блин, — высказалась я и направилась в тот конец комнаты.
Что-то ухватило меня за лодыжку. Рефлекторно ствол ружья опустился вниз. Один из «мёртвых» вампиров зашипел на меня. Хоть и с дырой во лбу, он держал меня за ногу и собирался вонзить клыки. С расстояния меньше двух футов обрезом было бы сподручнее, но времени не было. Я разрядила ружьё ему в голову и спину, и он выпустил меня, а из тела потекла кровь и другие жидкости.
— Хадсон, «мёртвый» — это у которого не менее половины мозгов вышибли, и солнышко видно через грудь.
Он не стал спорить, просто подошёл к другому вампиру и стал его обрабатывать выстрелами. Наверное, сделав невидимого вампира видимым, я заработала в глазах сержанта пару очков.
Вытащив патроны из магазина на прикладе, я вставила их в магазин ружья, направляясь к Мендесу и вампирше. Она все ещё рыдала, все ещё молила:
— Они нас заставили, они нас заставили!
Женщина на кровати была голой, и глаза её начали стекленеть. Хреново. Но надо полностью очистить комнату до того, как можно будет заняться жертвой. Очистить в моей профессии значит нечто отличное от того, что понимают под этим большинство полицейских. А именно: все, что не на нашей стороне, должно быть мёртвым.
Киллиан шёл к кровати посмотреть, как там потерпевшая. Я только надеялась, что он ещё сможет ей помочь, потому что тяжело терять людей, пытающихся спасти тех, кто уже спасён не будет. Юнг пытался зажать рану у себя на шее. Тело Мельбурна лежало на боку, одна рука вытянута в сторону съёжившейся вампирши. Он не двигался, а вампирша ещё двигалась. Несправедливо. Но я знала, как это исправить.
Дробовик я уже перезарядила, но закинула его на плечо. На таком расстоянии обрез действует лучше, и без лишней траты патронов.
Мендес отвернулся от вампирши ко мне, потом посмотрел на сержанта.
— Я не могу стрелять в того, кто просит пощады.
— Нормально, Мендес, я могу.
— Нет, — сказал он и посмотрел на меня. У него слишком сильно были видны белки глаз. — Нет.
— Отойди, Мендес, — скомандовал Хадсон.
— Сэр…
— Отойди и не мешай маршалу Блейк работать.
— Сэр… так нельзя.
— Ты отказываешься выполнять прямой приказ, Мендес?
— Нет, сэр, но…
— Тогда отойди и не мешай ей работать.
Мендес все ещё колебался.