Сомнительно, усмехнулась она про себя. Он относится к ней как к младшей сестре, о которой нужно заботиться, и уверен, что она не может создать угрозу его холостяцкой жизни.

Она того же мнения. Но совсем по другой причине. Ей не нужны осложнения, которые могут возникнуть, если любишь кого-нибудь и вручаешь ему свое сердце. Именно такое мнение сложилось у нее о любви и супружеской жизни из-за распавшегося брака родителей.

Тогда почему она испытывает чувство разочарования от того, что Бо не видит в ней женщину и даже не находит ее привлекательной?

– Что еще я сказал или сделал не так? – устало вздохнул Бо.

– Абсолютно ничего, – коротко уверила она.

– Значит, вы все-таки приехали сюда работать?

– Нет, – ответил он. – Я сказал это только для того, чтобы избавиться от «странной парочки».

Джез неодобрительно нахмурилась. Ей не понравилось, как он назвал майора и Мэдлин.

– Вы можете быть чрезвычайно язвительным, не так ли? Мэдлин – одна из самых приятных женщин, которых я знаю, а майор совершенно безобиден. И они не парочка, – укоризненно добавила Джез.

Бо насмешливо скривил губы.

– Она просто жалеет его и время от времени дарит немного человеческой доброты, разве не так? – резко спросил он.

Джез задохнулась от негодования.

– Я беру назад свои слова, – сказала она, когда он остановил машину у садового центра. – Вы не язвительный, вы по-настоящему злой! – вырвалось у нее.

В конце концов, что он знает о них? О майоре. О Мэдлин. Даже о ней. И все-таки уже критикует всех и находит в них массу недостатков.

Бо повернулся и посмотрел на нее. Насмешливая улыбка заиграла у него на губах.

– Все это я уже слышал раньше, – протянул он равнодушно. – Я никогда не стремился завоевать дешевую популярность.

Это было очевидно по подбору гостей для его телевизионной программы, и манере, в какой он интервьюировал их.

– В чем дело, Джез? – насмешливо осведомился Бо, прервав ее размышления. – Решили, что на самом деле я не такой уж приятный человек?

– Мне кажется, что я никогда не уверяла вас в обратном! – вспыхнула она.

Он беззаботно пожал плечами, и его глаза блеснули в темноте.

– В таком случае еще одно оскорбление не будет иметь большого значения, не так ли? – язвительно произнес Бо и, прежде чем она успела догадаться, что означают его слова, потянулся к ней, прижал к себе и решительно поцеловал.

В этот момент Джез поняла, что менее всего чувствует себя оскорбленной! Она изумлена. Потрясена. Зачарована… Жаркая волна пробежала по ее телу. Поддавшись внезапной слабости, она прильнула к Бо, поцелуй которого вызвал у нее непривычные ощущения.

– О! – вздохнула она, не зная, сколько прошло времени, когда он наконец поднял голову и оттолкнул девушку.

– Я говорил, что у тебя очень соблазнительные губы, – хрипло произнес Бо, вновь кладя руки на рулевое колесо. – Теперь выбирайся отсюда – пока я не сделал того, что на самом деле шокирует тебя.

Джез довольно неизящно «выбралась» из «рейндж-ровера» и, не оглядываясь, поспешила к своему маленькому коттеджу. Взревел мотор, и машина сорвалась с места на огромной скорости.

Чем вызван поцелуй? Может быть, Бо на самом деле чувствует к ней влечение? Джез не знала. У нее не было достаточно опыта, чтобы понять такого человека, как Бо Гэрретт. Может быть, в таком случае лучше держаться подальше от него?

Легче сказать, чем сделать. Ведь ей предстоит работать в его саду!

Хотя после столь катастрофического завершения проведенного вместе вечера она не думала, что ему захочется проводить слишком много времени в ее обществе…

Только позже, намного позже, когда Джез уже лежала в постели, тщетно пытаясь уснуть, она вспомнила о полученном утром анонимном письме, которое из-за неожиданного появления Бo забыла уничтожить.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

– Не хочешь ли ты, черт подери, объяснить мне, что происходит?

Джез изумленно посмотрела на полуоткрытую дверь. На пороге стоял Бо. Она поспешно запахнула халат.

Как он узнал?

И что он узнал?

Если память не изменяет ей, утром она первым делом уничтожила письмо. И все-таки Бо здесь! Стоит у нее на пороге в девять часов вечера и требует, чтобы она объяснила ему, «что происходит»!

Хотя Джез работала в его саду большую часть дня, она увидела Бо только сейчас. Девушка покачала головой.

– Я не понимаю, что… – Слова замерли у нее на языке, когда Бо, нахмурившись, решительно вошел в дом. – Входи, не стесняйся, – недовольно пробормотала она, закрывая за ним дверь. Ей показалось, что от силы и мощи, исходящей от Бо, ее домик стал еще меньше.

– Я пришел не вовремя? – Он вопросительно поднял темные брови, бросив взгляд на ее махровый халат и, очевидно, заметив, что кроме этого на Джез, которая стояла босиком, больше ничего нет.

Она покраснела.

– Я принимала ванну, когда ты постучал в дверь. – Вернее, заколотил, мелькнула у нее мысль. Она подумала, что где-то пожар.

– Вот как, – немного смущенно произнес он.

– Да, – сухо подтвердила Джез. – Если хочешь подождать в гостиной… – Она открыла дверь в соседнюю комнату, радуясь, что успела затопить там камин, который придавал убогой обстановке более уютный вид. – Я… я пойду оденусь.

Губы Бо скривились в насмешливой улыбке. Задумчиво посмотрев на нее, он пробормотал:

– Не утруждайся ради меня.

Джез одарила его негодующим взглядом.

– Я «утруждаюсь» ради себя.

Он пожал плечами.

– Ну, тогда иди. Я воспользуюсь твоим предложением и подожду здесь. – С этими словами Бо направился в гостиную.

Джез не стада мешкать и устремилась вверх по лестнице. Она быстро достала свежее нижнее белье, джинсы и джемпер и, одевшись, почувствовала себя значительно увереннее. Общество Бо в любое время вызывает у нее некоторый страх, но, стоя перед ним полураздетой, она почти совсем потеряла уверенность в себе, которая так нужна после того, что произошло прошлым вечером.

Джез не могла понять, что заставило Бо поцеловать ее. Часами она лежала без сна, проигрывая в уме то, что случилось накануне, и, встав, как обычно, в семь часов, почувствовала себя усталой и раздраженной. Мысль о предстоящей встрече с ним не воодушевляла ее.

Как оказалось, можно было не волноваться: ни «рейндж-ровера» Бо, ни его самого не было весь день. Он так и не появился, когда она ушла в четыре часа.

Но сейчас он здесь – и явно огорчен чем-то. Что же его беспокоит?