— Обо мне уже столько лет никто не беспокоился.
Нет, она ни в коем случае не должна огорчаться только из-за того, что никто не заботится об этом человеке, не волнуется, если он не подходит к телефону. К тому же, как она теперь понимает, звонить он предпочитает сам.
— Не могли бы вы позвонить Гейл и сказать, что все в порядке, а то она уйдет в театр? — попросила Фин и повернулась, чтобы уйти.
— Фин…
Она с опаской посмотрела на него.
— Да?
— Вы что-то забыли.
Он бросил ей связку ключей.
Фин едва сумела поймать их. Она в это время потешалась над собой, осознав, что ждала чего-то от Джейка, когда он ее окликнул.
Неужели она надеялась, что он все-таки поблагодарит ее за визит?
По его лицу Фин поняла, что он угадал ее мысли и смеется над ней!
Ей казалось, что он продолжал смеяться ей вдогонку, пока она шла к своему фургону, держась подчеркнуто прямо, и разворачивала машину, стараясь не смотреть в его сторону. Но она не могла не чувствовать, как пылают ее щеки, так же как не могла не заметить, как он насмешливо салютовал ей, когда она проезжала мимо него.
Руки ее дрожали, ладони были мокрые, пунцовые щеки совсем ее не красили — и нес из-за этого невыносимого субъекта!
«Дядюшка» Гейл может теперь хоть подыхать в тишине и спокойствии — ее это больше не касается.
Когда Фин пришла наконец домой, ее мать и Дэвид пили на кухне чай. Дэвид, судя по всему, тоже только недавно вернулся из офиса. Он возглавлял огромную фирму, занимавшуюся по всему свету операциями с недвижимостью и оставлявшую ему очень мало свободного времени.
Дэвид Маккензи был высоким седовласым мужчиной, на пятнадцать лет старше матери Фин. Когда он познакомился с Дженни, он был вдовцом, своих детей у него не было.
Они пытались это исправить, но после девяти лет совместной жизни поняли, что нужно смириться. Фин чувствовала, что оба тяжело переживают свою бездетность. Ее мать была из тех женщин, которые просто созданы для материнства.
В свои сорок два года Дженни Маккензи была стройной, очень энергичной и такой же маленькой и хрупкой, как ее дочь, только волосы у нее были светлыми и шелковистыми и рассыпались по плечам, зато глаза такие же зеленые, как у Фин.
— Здравствуй, дорогая, — приветствовала она дочь, налив ей чаю. — День был трудный? — спросила она, участливо глядя на хмурую и озабоченную Фин.
Фин почувствовала себя виноватой, потому что озабочена она была своими мыслями. Ей очень хотелось поскорее пойти к себе и взглянуть на фотографии — мама даже не догадывается, что она хранит их. Она покраснела от волнения.
— Нет, просто я…
— Просто она влюблена, — поддразнил ее Дэвид — красивый мужчина, раньше времени поседевший еще десять лет назад. А все из-за того, шутил он, что очень хлопотно быть отчимом Фин. Он, конечно, понимал, что она ему не верит, ей ведь известно, что его отец и младший брат тоже рано поседели. Важно другое — седые волосы делали его особенно привлекательным.
Фин радовалась и гордилась, когда этот добрый и такой замечательный человек появился у них в доме девять лет назад и сказал ей, что он хочет жениться на ее маме, а если она не возражает, будет рад удочерить ее. Еще бы она возражала! День, когда она сменила фамилию на Маккензи и этот человек стал ее отцом, был самым счастливым в жизни Фин.
— Надеешься избавиться от меня, — с улыбкой парировала Фин, присаживаясь к столу.
— Как ты догадалась? — Он нежно взъерошил ее волосы и встал, чтобы пойти принять душ и переодеться. По всему было видно, что слова его нельзя принимать всерьез. — Надо будет предложить ему денег, чтобы поскорее сбыть тебя, только боюсь, он их возьмет. — Послав жене воздушный поцелуй и тихонько насвистывая, он вышел из кухни, и стало слышно, как он поднимается по лестнице.
— Дурачится, ты же понимаешь, — ласково сказала Дженни, видя, что дочь угрюмо смотрит в чашку.
Фин подняла глаза и, заметив, что мать волнуется за нее, постаралась улыбнуться.
— Конечно, понимаю. Я, наверно, просто устала. Почти каждый день возвращаюсь поздно, потому что гоним пьесу.
Говорю, словно оправдываюсь, подумала Фин. Да, Джейк Денверз ее достал.
— Что-то ты такая оживленная сегодня? — Фин вопросительно посмотрела на мать, заметив, как блестят ее глаза. — Может, я вам помешала? — спросила она.
Дженни покачала головой.
— Ну что ты, Дэвид пришел за пять минут до тебя, так что ты ни в чем нам не помешала. Тут другое… Ой, Фин, — воскликнула она взволнованно, — если я сейчас же не скажу тебе, я умру. — Судя по тому, как она сжала руки Фин, это вполне могло произойти.
С тех пор как мать вышла замуж за Дэвида, Фин ни разу не усомнилась, что ей хорошо с ним. Но такой радостной она ее еще не видела.
— Да что же случилось? — Фин ничего не могла понять, но возбуждение Дженни передалось ей.
Прежде чем сказать, мать закрыла кухонную дверь.
— Не надо, чтобы Дэвид нас слышал, — пояснила она, заметив недоумение дочери.
У Дженни и Дэвида никогда не было друг от друга секретов. Это было главное, на чем строились их отношения. Причину Фин знала так же хорошо, как и они: родной отец Фин никогда не понимал, зачем нужно говорить правду, если обманом можно добиться большего.
— Не подумай ничего плохого. — Мать явно была недовольна, и Фин посмеялась над собой. — Ты знаешь, мне кажется, что это наконец свершилось.
Фин вопросительно взглянула на мать, догадываясь, что от нее ждут реакции, но не понимая, о чем вдет речь.
— По-моему, я беременна. Дженни произнесла это так, словно боялась сглазить.
— Мамочка! — Фин так обрадовалась, что вскочила на ноги и сжала мать в объятиях. — Это чудесно! Это просто великолепно! Когда же…
— Подожди, дорогая, полной уверенности у меня еще нет. Не исключено, что у меня всего-навсего «возрастные изменения» или как там говорят, — поморщилась Дженни. — Правда, доктор Эмброуз считает, что анализ все равно сделать надо. Он обещал сразу же сообщить мне о результатах — они будут известны утром. А Дэвиду я не хочу пока говорить потому, что завтра девять лет, как мы поженились, и ты только представь его лицо, когда я за праздничным ужином, при свечах, скажу ему, что он скоро будет отцом!
Фин не сомневалась, что если ее мать беременна, то лучшего подарка к годовщине их свадьбы не придумаешь.
— Фин, я боюсь даже надеяться, — сказала Дженни дрожащим голосом, глаза у нее стали влажными.
Одна только мысль омрачала радость Фин. Мысль о человеке, жившем сейчас в «Роуз-Котидж». О Джейке Денверзе. Если его действительно так зовут, хотя она ему не верит. Она считает, что на самом деле это Джекоб Дэлтон, кинорежиссер, который уехал из Голливуда десять лет назад и о котором, насколько знала Фин, с тех пор ничего не было известно.