– Многовато их становится, Комбат, а?
– Да уж немало.
Комбат прикидывал, что надо сделать. Основной мыслью было связаться с Бахрушиным.
«Наверняка здесь есть телефон, да и у бандитов найдутся мобильники».
В том, что это бандиты, ни Комбат, ни Порубов не сомневались.
Виталий Коротаев, увидев машину, въезжающую во двор, сразу же бросился к ней, сам открыл Ибрагиму Аль Хасану дверь. Тот поглядывал на Коротаева и на всех остальных свысока, словно не понимал по-русски ни слова.
Первое, что спросил Аль Хасан:
– Как обстоят дела?
– Заканчиваем погрузку.
Хасан двинулся вдоль вагонов. Ему уступали дорогу. Два охранника следовали за ним. Третий нес увесистый чемодан.
– Аккуратнее, аккуратнее! – пару раз прикрикнул Ибрагим, когда ящики с ракетами принялись загружать в вагоны. – Это денег стоит, – сказал иорданец, – и немалых.
– Ты слышал, что тебе сказали? Аккуратнее! – рявкнул Коротаев, ударив в плечо одного из грузчиков. Тот принялся извиняться. Иорданец посмотрел на часы.
– Почему к моему приезду погрузка не закончена?
– В дороге задержались, – соврал Коротаев, – машина одна заглохла, пришлось чинить.
Коротаев знал, что никто из его людей не станет прояснять ситуацию.
– Как у тебя в Москве дела?
– Все в порядке, – бросил Коротаев.
– Ну что ж… Тепловоз?
Коротаев взглянул на часы:
– На пять договаривались.
– Эшелон со станции отойдет в шесть, – бросил иорданец, – смотри, чтобы все аккуратно, – он говорил так, будто собрался сесть в машину и покинутаь овощебазу. – Посторонних не появлялось?
– Нет.
Комбат и Порубов слушали, затаив дыхание.
– Мишаня, они тепловоза ждут.
– Слушай, Комбат, они все это собираются вывозить прямо на Восток.
– Иностранец – Ибрагим?
– Да, он самый, – сказал Комбат. От Бахрушина он слышал про иорданца и даже видел оперативные видеосъемки. Хоть и было темновато, ошибиться Комбат не мог, да и не может русский человек говорить с таким акцентом – не кавказским, а восточным. Этот акцент Комбат знал хорошо, знал и Порубов, им не раз приходилось допрашивать в Афганистане пленных, немного владевших русским языком.
Из четырех КамАЗов ящики с вооружением довольно быстро перекочевали в рефрижераторы Бандиты спешили, то ли чувствуя скорое вознаграждение, то ли от страха. Виталий Коротаев переходил от вагона к вагону, заглядывал вовнутрь, иногда светил фонариком, покрикивал:
– Осторожнее! Не ящики с пустой тарой носите! Ты чего бросаешь, мать твою…! Аккуратнее! Комбат и Порубов наблюдали за спешной работой.
– Телефон нужен, телефон, – прошептал Комбат, придвигаясь к Мишане.
– По-моему, телефон есть, у этого, как его там… у душмана, – «душманом» Мишаня Порубов назвал Ибрагима Аль Хасана.
Тот действительно не расставался с телефоном, но каждый шаг Ибрагима Аль Хасана сопровождали телохранители. Они ящики не грузили, а все время находились возле хозяина.
Телефон имелся и у Виталия Коротаева, правда, тот пока его из кармана не доставал. В правой руке он держал фонарь, в левой – сигарету.. Он нервно курил, словно предчувствуя что-то. Когда очередь дошла до того автомобиля, в котором ехали Порубов с Комбатом, один из мужчин позвал Коротаева.
Тот быстро подошел. У ног охранника стоял ящик со взломанной крышкой.
– Смотрите, по-моему, этот ящик был целый, я сам его загружал.
Коротаев посветил фонариком, поднял крышку. Это был ящик с гранатами.
– Что за черт? – Коротаев огляделся по сторонам.
Он насторожился, переложил фонарь в левую руку, бросив перед этим сигарету и яростно растоптав ее. Расстегнул кобуру под мышкой.
Ибрагим Аль Хасан, увидев замешательство Виталия Коротаева, вместе с охраной подошел к КамАЗу.
– Что? – спросил он.
– Непонятки.
– Какие еще непонятки? Конкретно выражайся.
– Вскрыт ящик.
Ибрагим Аль Хасан смотрел на ящик, на шляпки блестящих гвоздей. Затем присел на корточки, пощупал край ящика. Краска была содрана, в одном месте торчала щепка.
– Где это произошло?
Коротаев пожал плечами.
– Когда я приехал, машины были уже почти загружены.
– Кто за это отвечает? – спросил Ибрагим Аль Хасан. – Кто может сказать, когда это произошло?
– Скорее всего, когда машины были уже загружены.
Коротаев забрался в кузов и принялся светить там фонариком. Еще несколько ящиков оказались вскрытыми. Коротаев побледнел, прикусил нижнюю губу.
Как он ни пытался придумать разумное объяснение происшедшему, но не смог этого сделать.
– Комбат, слушай, – прошептал Порубов, – они засекли.
– Погоди, Мишаня, никто не знает, что мы здесь.
– Скоро догадаются.
И действительно, звериным чутьем Ибрагим Аль Хасан почувствовал, что на территории тайного склада находятся чужие. Он принялся вглядываться в темноту.
Комбат и Мишаня прижались к земле, буквально вросли в нее.
– Так, быстро перегружайте, не останавливайтесь ни на минуту. Позвони, пусть высылают тепловоз, надо все отсюда вывозить как можно скорее. Эй, вы, – Ибрагим Аль Хасан подозвал трех освободившихся мужчин. Те подошли, покорно опустили головы и замерли перед иорданцем. – Осмотрите всю территорию. И будьте внимательны.
– Что искать?
– Не что, а кого, – абсолютно четко, почти без акцента произнес Ибрагим Аль Хасан. – Людей.
– Ну, Мишаня, кажись, сейчас начнется, – прошептал Борис Рублев, поднял руку, указывая направление, и пополз от насыпи.
Порубов двинулся следом за Комбатом. Они подобрались к углу овощебазы.
Здесь уже можно было стать в полный рост.
– Мишаня, по-моему, они заканчивают, – произнес Комбат.
– Что?
– Грузить.
– Похоже на то.
Все, кто находился на овощебазе, услышали гудок маневрового тепловоза.
Стук колес приближался.
– Слушай, Мишаня, ты сейчас отсюда исчезнешь. – Порубов недоуменно посмотрел на Комбата. – Я останусь один. Сколько у тебя гранат?
– Шесть, – спокойно ответил Порубов.