За всеми их действиями следил скорбно поджавший губы греческий siphonistos, пленник с захваченной галеры.
– Мы собираемся начать испытания, – сказал Шеф Скальдфинну. – Всем лишним лучше перейти на шлюпку.
И грек тут же повернулся и потянулся к бакштову, которым была привязана шлюпка.
– Значит, он немного понимает наш язык, – сказал Шеф. – Спроси его, почему он не хочет помогать нам.
– Он говорит: «Вы все варвары».
– Скажи ему, что варвары привязали бы его к котлу, чтобы ему первому досталось, если машина взорвется. Но мы не варвары. Он в этом убедится. Он будет стоять вместе с нами и рисковать не больше, чем мы. Остальные давайте-ка все с борта и отойдите на десять гребков. А теперь, – Шеф повернулся к Стеффи с тремя его помощниками и скомандовал с уверенностью, которой вовсе не чувствовал: – Зажигайте фитиль! На мехах, приготовьтесь и начинайте качать, когда огонь разгорится.
– Насос меня беспокоит, – пробормотал Стеффи вполголоса. – Я понимаю, что с его помощью делают, но не понимаю зачем.
– Я тоже. Но мы все равно попробуем. Начинай качать рукоятку.
Грек прижался к борту, с нарастающим страхом следя за приготовлениями. Одна мысль о вырывающемся наружу огне заставляла сжиматься все его внутренности. За время обучения ему несколько раз показывали, что бывает, когда перегреют котел. Эти варвары закрыли предохранительный клапан, они ведь не понимали, зачем он нужен. И, догадывались об этом варвары или нет, грек-то знал точно, что на лодке никто не уцелеет.
Со страхом за себя лично в нем боролся страх за свою веру и за свою страну. Варвары действовали с какой-то непостижимой уверенностью. Они долгое время изучали машину, испытывали разные ее части, работали осторожно и неспешно – совсем не как варвары, а как разбирающиеся в технике люди. А вдруг им все же удастся разгадать секрет греческой машины? Даже если так, напомнил ему внутренний голос, есть тайна, против которой их изобретательность бессильна: тайна горючей жидкости, текущей прямо из земли в Тьмутаракани, на дальнем берегу Черного моря.
Топка разгорелась, косоглазый варвар качал насос, потея от усердия. Греческий сифонист нутром чувствовал, как нарастает давление в котле. Давление должно быть высоким, но не выше определенного предела; сейчас давление и температура уже достигли рабочей точки.
Внимательно следя краешком своего единственного глаза, Шеф заметил у пленного грека признаки нарастающей тревоги. Грек боялся огня не меньше их самих. И он в отличие от них знал, когда положение станет катастрофическим. Хватит ли у него решимости встретить смерть, не дрогнув? Шеф был уверен, что грек так или иначе выдаст себя. И тогда он, Стеффи и остальные сразу бросятся к борту и нырнут в воду. Но грек об этом не знает.
– Качай еще, – приказал Шеф.
Он уже чувствовал, что тепло исходит не только от пылающей топки, но и от самого котла. Жар нарастал, а греческий сифонист корчился от страха. Варвары не боятся, потому что они ничего не понимают! В конце концов он не выдержал. Схватив тряпку, он бросился вперед и повернул клапан на верхушке котла. Из прорези вырвался пронзительный свист.
– Вентиль! Нужно скорее открыть вентиль! – закричал внезапно научившийся говорить по-английски грек, сопровождая свои слова отчаянной жестикуляцией.
Шеф крикнул:
– Крути!
Один из помощников Стеффи решительно повернул вентиль, расположенный внизу котла, – вентиль, от которого шла огнеметная трубка. Шеф сразу же рукой почувствовал вырывающуюся из трубки обжигающую струю, ощутил едкий запах. Отступив назад, он вытянул руку и поднес к отверстию трубки запальный фитиль.
Огненное дыхание дракона вылетело на добрых пятьдесят футов, пламя упало на поверхность воды и прямо на ней продолжало гореть, испуская клубы черного дыма. Какое-то время казалось, что само море воспламенилось. Шеф и его помощник инстинктивно отпрянули от свирепого жара.
Опомнившись, Шеф снова крикнул:
– Крути!
Вентиль перекрыли, и ревущий поток огня иссяк. Стеффи тут же перестал качать воздушный насос, помощники около топки оттащили в сторону свои кузнечные мехи и скинули угли с колосника под котлом. Все пятеро отступили от греческой машины на самый край крошечной палубы и напряженно уставились на нее. Не слишком ли сильно они накачали котел? Не перекинется ли огонь с моря на судно? Через некоторое время Шеф услышал, как все они одновременно с облегчением перевели дух.
– Это какое-то масло, – сказал он.
– Навроде не оливковое, – сказал Стеффи. – Я пробовал его поджечь, и оно почти совсем не горело.
– Может быть, китовый жир, – предположил Шеф, вспомнив, как огненные стрелы королевы Рагнхильды подожгли запасы ворвани на далеком Галогаланде.
– Пахнет по-другому, – заметил второй помощник, бывший рыбак из деревни Ордлава, из Бридлингтона.
– Понятия не имею, что это за адская жидкость, – сказал Стеффи. – Но готов поспорить, что мы не сможем достать новой, когда наш запас кончится. Что ж, по крайней мере, мы теперь знаем, когда открывать выпускной вентиль. Этот свист из клапана служит предупредительным сигналом.
– Вы можете знать, как работать машина, – сердито закричал грек на прорезавшемся у него ломаном английском, – но naphtha есть только в одном месте на земле, и вы никогда ее не найти. И я вам не сказать, как вы меня ни пытать.
Шеф холодно посмотрел на него:
– В пытках нет нужды. Теперь у меня есть машина, а где найти для нее нефть, я знаю. Лучше всего она зимним утром, не так ли?
Сердце у грека упало. Варвары с легкостью освоили siphon. А теперь оказывается, что у них, возможно, есть и горючее. В конце концов, кто возьмется утверждать, что на варварском Западе нет своей Тьмутаракани? А если варвары заполучат обе половинки секрета, как сможет устоять против них Византия? И он может не сомневаться: как только станет известно, что тайна раскрыта, путь ему в Византию будет заказан. Каждый грек знает, когда приходит время переметнуться на другую сторону, и это время пришло.
– Послушай меня, одноглазый, – буркнул он. – За хорошую цену я готов указать на кое-какие твои ошибки.
Шеф спокойно кивнул, как будто только этого и ждал, и полез в карман своих штанов. Еще в Септимании он тайно сделал заказ серебряных дел мастерам и заплатил за него из своего кошелька.
– Стеффи, – сказал Шеф, доставая из кармана серебряные кулоны. – Я хочу, чтобы ты и твои люди носили эти амулеты.
– А те, которые у нас уже есть, их что, навроде снять? – спросил Стеффи, указывая на висящий у него на шее молот Тора.
– Да. Ты и один из твоих помощников носите молот Тора, те двое носят фаллос Фрейра, я ношу лесенку Рига. Но все это знаки, поразившие ваше воображение и скопированные у других. Я должен носить свою лесенку, потому что это знак моего отца, но вам следует носить знаки вашего ремесла, ведь теперь у вас новое ремесло. Это почетный знак, он отмечает вашу храбрость.