г) противовоздушную оборону привести в боевую готовность без дополнительного подъема приписного состава. Подготовить все мероприятия по затемнению городков и объектов;
д) никаких других мероприятий без особого распоряжения не проводить» [26] .
С этой директивой Н. Ф. Ватутин немедленно выехал в Генеральный штаб, чтобы тот же час передать ее в округа по закрытым линиям военной связи. После принятия этого документа имеет значение каждая минута. Военные округа, получив документ особой важности, должны немедленно довести его до армий, те — до штабов корпусов и дивизий. Но основной момент — поступление сигнала тревоги в полки, являющиеся основными отдельными частями, призванными выполнять конкретные боевые задачи.
Итак, проконтролируем время отправки директивы в войска. Г. К. Жуков утверждает, что передача директивы в округа была закончена в 00.30 22 июня 1941 года. Это значит, что до начала войны оставалось около трех часов времени.
Примерно то же самое мы находим и в книге А. М. Василевского, который в то время занимал должность заместителя начальника оперативного управления Генерального штаба РККА.
«В июне 1941 года в Генеральный штаб от оперативных отделов западных приграничных округов и армий непрерывно шли донесения одно другого тревожнее. Сосредоточение немецких войск у наших границ закончено. Противник на ряде участков границы приступил к разборке поставленных им ранее проволочных заграждений и к разминированию полос на местности, явно готовя проходы для своих войск к нашим позициям. Крупные танковые группировки немцев выводятся в исходные районы. Ночами ясно слышен шум массы танковых двигателей.
Все работники нашего оперативного управления без каких-либо приказов сверху почти безотлучно находились в те дни на своих служебных местах.
В первом часу ночи на 22 июня нас обязали в срочном порядке передать поступившую от начальника Генерального штаба Г. К. Жукова подписанную наркомом обороны и им директиву в адрес командования Ленинградского, Прибалтийского Особого, Западного Особого, Киевского Особого и Одесского военных округов.
…В 0 часов 30 минут 22 июня 1941 года директива была послана в округа» [27] .
Читая воспоминания ведущих работников Генерального штаба РККА, вполне справедливо может возникнуть вопрос о том, почему же никаких конкретных мер по повышению обороноспособности страны до начала 22 июня предпринято не было. Сам Г. К. Жуков на этот вопрос не дает вразумительного ответа, хотя, как начальник Генерального штаба, он, прежде всего, должен был нести ответственность за неготовность вооруженных сил к отражению агрессии противника. Вместо этого мы читаем: «Нарком обороны, Генеральный штаб и командующие военными приграничными округами были предупреждены о личной ответственности за последствия, которые могут возникнуть из-за неосторожных действий наших войск. Нам было категорически запрещено производить какое-либо выдвижение войск на передовые рубежи по плану прикрытия без личного разрешения И. В. Сталина» [28] .
Так вот кто виноват в том, что Красная Армия не встретила агрессора в построенных ею на границе укрепленных районах — И. В. Сталин!!! Как удобно сваливать вину на руководителя государства, культ которого был развенчан последующим правителем! А Наркомат обороны, Генеральный штаб и лично Г. К. Жуков совершенно ни при чем, и даже не виноваты в том, что искусственно задержали разработку планов прикрытия государственной границы и не обеспечили доведение их до войск. И после этого набраться наглости писать о том, что было «категорически запрещено производить какое-либо выдвижение войск на передовые рубежи по плану прикрытия». Об этих рубежах в соединениях и частях ничего не знали, поэтому и выдвинуться на них они не могли.
В то же время также уместно задать вопрос о том, кто же мешал начальнику Генерального штаба хотя бы с утра 21 июня поднять подчиненные войска по тревоге и вывести их в запасные районы, приказать развернуть запасные командные пункты и проложить полевые линии связи? Подобные действия на своей территории всегда можно осуществить в рамках боевой подготовки войск и практически невозможно назвать агрессией против какого-либо государства. Но, к сожалению, ни С. К. Тимошенко, ни Г. К. Жуков не сделали ничего, чтобы хоть немного обезопасить подчиненные им войска от внезапного удара противника.
Г. К. Жуков при этом ссылается на жесткий запрет И. В. Сталина. Но берем книгу «Накануне», написанную наркомом Военно-Морского Флота адмиралом Н. Г. Кузнецовым. Он пишет, что в последние мирные дни «что ни день, приходили новости, вызывавшие все большую настороженность. Ход событий, как всегда перед развязкой, решительно ускорялся. В Главном морском штабе мы вели график, по которому ясно было видно, что немецкие суда все реже заходят в наши порты. Кривая, падавшая к нулю, наводила на мысль о плане, составленном заранее и осуществляемом с типично немецкой пунктуальностью… Как нам стало известно, немецкий военно-морской атташе фон Баумбах обратился к своему начальству за разрешением выехать в командировку на родину. Все это нельзя было считать случайным стечением обстоятельств» [29] .
Итак, в Наркомате Военно-Морского Флота и в Главном морском штабе внимательно отслеживали подготовку Германии к войне с СССР и, безусловно, докладывали о своих наблюдениях руководству страны. Безусловно, эта информация также поступала в Наркомат обороны СССР и Генеральный штаб РККА. Но об этом практически ничего не пишет Г. К. Жуков. Поэтому читаем дальше воспоминания Н. Г. Кузнецова.
«В те напряженные дни ко мне зашел заместитель начальника Генерального штаба Н. Ф. Ватутин. Он сказал, что внимательно читает наши оперативные сводки и докладывает своему начальству. Ватутин обещал немедленно известить нас, если положение станет критическим.
Мы решили однако больше не ждать указаний, начали действовать сами. Балтийский флот 19 июня был переведен на оперативную готовность № 2… 18 июня из района учений в Севастополь вернулся Черноморской флот и получил приказ остаться в готовности № 2.
Субботний вечер 21 июня прошел почти так же, как и предыдущие, полный тревожных сигналов с флотов. Перед выходным мы обычно прекращали работу раньше, но в тот вечер на душе было неспокойно…
В Москве был жаркий и душный вечер. На небе собирались темные тучи, деревья на улице стояли, не шелохнув листом…
Царило затишье и в столичных учреждениях… В тот вечер было как-то особенно тихо. Телефон совсем не звонил, как будто его выключили… Рассеянно перебирал бумаги. Мысли не могли сосредоточиться на них. Совсем незадолго перед тем мне попался на глаза обзор иностранной печати и сводки ТАСС. Самые разные газеты писали о близкой войне между русскими и немцами. Не могли же все они сговориться!