В результате этого во время, самое трудное для остатков войск 6-й и 12-й армий, на уровне Юго-Западного, Южного фронтов и Ставки начались мероприятия, связанные с передачей управления этими объединениями с одного командного пункта на другой, что на деле означало временную потерю управления, а главное — уклонение от ответственности за судьбы гибнущих войск командования обоих фронтов и даже Ставки Верховного Главного командования. Вместо жесткого управления, действенной и неотложной помощи войска получали шифровки размытого содержания, которые нередко перечили друг другу. Видимо, и в Москве и на местах в то время забыли древнюю народную мудрость о том, что на переправе лошадей менять не следует, и что при больной голове ногам всегда горе!!!
Таким образом, 25 июля 1941 года по приказу Ставки ВГК войска 6-й и 12-й армий слились в единую группу генерала П. Г. Понеделина, начальником штаба которой был назначен начальник штаба 12-й армии генерал-майор Б. И. Арушанян. Группа войск генерала Понеделина официально была передана из состава Юго-Западного фронта вновь образованному Южному фронту. При этом было указано, что Ставка санкционирует решение об отводе группы П. Г. Понеделина на рубеж Тальное, Христиновка, а 26-й армии Юго-Западного фронта было приказано «развить наступление на Жашков, Тальное с целью установления непосредственной связи между смежными флангами обоих фронтов».
Но это мало повлияло на негативное развитие событий в районе Умани. 26 июля Юго-Западный фронт еще продолжал свои попытки силами 26-й армии оказать помощь группе генерала П. Г. Понеделина. Но с утра следующего дня положение в полосе этой армии резко ухудшилось. Растянутые на широком фронте, ослабленные дивизии 6-го стрелкового корпуса не выдержали ударов противника и вечером 26 июля начали отходить. Ответные контратаки, проведенные ими 27 июля, успеха не имели, армия неудержимо откатывалась на восток.
Южный фронт к тому времени также никак не мог повлиять на судьбу войск группы Понеделина ввиду отсутствия связи с ними. В оперативной сводке штаба этого фронта за 27 июня было сказано: «Установить точное положение частей 5-й и 12-й армий невозможно за отсутствием связи и незнанием обстановки штабами 6-й и 12-й армий. Посланные на самолете делегаты связи не вернулись».
В то же время упорное сопротивление группы Понеделина привело к тому, что у А. Гитлера в это время начали появляться сомнения в успехе операции на окружение советских войск на юге западнее Днепра. Фюрер считает, что завершение этой операции потребует слишком много времени, и предлагает, блокировав остатки группы Понеделина, немедленно начать выдвижение подвижных соединений на восточный берег Днепра.
Это же подтверждают и донесения командира 49-го горного егерского корпуса, который наступает на Умань с запада. Он пишет: «Противник продолжает отступать на Умань, оказывая жестокое сопротивление».
28 июля в штабы главкома Юго-Западного направления, Юг-Западного и Южного фронтов поступила директива из Ставки. В ней говорилось: «Главкому Юго-Западного направления Ставка приказывает сосредоточить в районе Черкассы, Кировоград, Кременчуг сильную группу резервов за счет вновь формируемых дивизий (не менее четырех) и отходящих частей 6-й и 12-й армий Южного фронта и подготовить согласованный контрудар в стык фронтов в общем направлении Черкассы, Винница».
Но командование группы армий «Юг» все же смогло убедить фюрера и командование сухопутных войск в необходимости завершения операции в районе Умани. В результате этого 28 июля был издан приказ об отмене наступления 1-й танковой группы на юго-восток с требованием ускорить наступление на юг, на Умань. Новые наступательные задачи были поставлены и командиру 49-го горного егерского корпуса.
К 29 июня фронт отходивших войск группы Понеделина все еще имел дугообразную форму, хотя и неумолимо сжимался вокруг Умани. Фронт оборонявшегося южнее 18-го механизированного корпуса оказался совершенно разбросанным, а силы его были расчленены на три части: одна из них отошла к 18-й армии на юг, другая часть примкнула к левому флангу 12-й армии, а остатки в виде резервов подчинил себе командующий 12-й армии. Штабы 6-й и 12-й армий поменялись ролями. Штаб 12-й армии стал руководить восточным участком фронта, а штаб 6-й армии — западным.
В это время штаб Южного фронта, который совершенно не знал обстановки в районе Умани, продолжал слать распоряжения группе Понеделина, «действуя методом активной обороны, ни в коем случае без разрешения занимаемых позиций не оставлять».
30 июля Ф. Гальдер в своем дневнике отмечает: «Постепенно начинают сказываться результаты длительного перемалывания русских войск, действующих на Украине. Противник отходит».
К исходу 31 июля фронт группы войск П. Г. Понеделина, охваченных противником почти со всех сторон, оказался прижатым к Умани. Войска этой группы вели бой одновременно на трех расходящихся направлениях: к северо-востоку от Новоархангельска против главных сил 1-й танковой группы (три танковых и две моторизованных дивизии, в том числе моторизованная дивизия «Адольф Гитлер»); на западе на линии Краснополка, Степановка — против четырех пехотных дивизий; на юго-западе на линии Степановка — Перегоновка — против главных сил 17-й армии.
В этот день на уманском аэродроме приземлился последний самолет У-2 с офицером связи Южного фронта. Он доставил очередной приказ командующего фронтом о переходе группы Понеделина в решительное наступление. Командующий группой долго смотрел на эту бумагу, затем молча положил ее в планшет.
— Скажите генералу Тюленеву, что его приказание я принял к сведению, — сказал Понеделин, счищая густую грязь, налипшую на сапоги. — Нужно только уяснить направление нанесения главного удара и вопросы взаимодействия с остальными армиями Южного фронта. И доложите, что через несколько дней наступать уже будет некому…
Как видно из этих задач, штабу Южного фронта все еще не было известно истинное положение дел под Уманью, где остатки соединений 6-й и 12-й армий подвергались непрерывным атакам противника. Сам город горел. Участник этих событий И. А. Хизенко в своей книге-дневнике «Ожившие страницы» пишет: «Поздно вечером проезжаем мимо Умани. Горят дома, подожженные бомбардировщиками. Пылает вокзал. В воздухе гарь и копоть. На станции множество вагонов. На входных путях эшелон с боеприпасами. Вагоны охвачены пламенем. Рвутся снаряды. Пытаемся вытащить хоть несколько ящиков. Безуспешно» [79] .
Ф. Гальдер в своем военном дневнике в этот день делает следующую запись: «В результате успешных действий наших войск создается мешок в районе западнее и севернее Первомайска. 1-я танковая группа вклинилась в район сосредоточения соединений 12-й армии противника, которые последний начал отводить с фронта. В ходе наступления 1-я танковая группа, по-видимому, раздавила своим левым флангом еще одну дивизию противника» [80] .
П. Г. Понеделин и его штаб делали все возможное, чтобы вырваться из окружения, но, не зная общей обстановки, они зачастую действовали неудачно и не использовали последние свои шансы. Так, участник тех событий Ганс Штеец в книге «Горные егеря под Уманью» пишет: «Русское командование создало опасное положение на южном крыле горнострелкового корпуса. Но создавшееся положение русским командованием не было обнаружено и разумно использовано. Как выяснилось впоследствии, в ночь на 30 и до 31 июля около 50 тысяч русских находилось менее чем в километре севернее в тылу 1-й горнострелковой дивизии. Только отдельные слабые опорные пункты отделяли нас от противника. Военное счастье было благосклонно — противник в это время ничего серьезного не предпринимал… Умань подготовлена к окружению. Но русские еще не считают положение потерянным. 31 июля они удерживали Умань в своих руках» [81] .