Что касается дополнительных сил, то если бы командующий флотом, как это требовалось, доложил о своем намерении провести набеговую операцию командующему Северо-Кавказским фронтом и утвердил бы у него ее план, можно было бы рассчитывать на поддержку ВВС фронта. Во всяком случае, понимая свою часть ответственности за результат, командование фронта не занимало позицию стороннего наблюдателя.

В заключение надо сказать о цене, которую заплатил противник за гибель трех эсминцев. По данным ВВС ЧФ, немцы потеряли разведчик, Ju-88, Ju-87 — 7, Me-109 — 2. По германским данным, установить точное количество потерь не представляется возможным. В течение всего октября 1943 г. участвовавшая в налетах III/StG 3 потеряла от боевых причин четыре Ju-87D-3 и девять Ju-87D-5 — больше, чем в любой другой месяц осени 1943 г [89] .

После гибели последнего из черноморских лидеров и двух эсминцев в строю остались только три современных корабля этого класса — «Бойкий», «Бодрый» и «Сообразительный», а также два старых — «Железняков» и «Незаможник». С этого времени корабли эскадры Черноморского флота более в боевых действиях не участвовали до самого их окончания на театре.

Советские подводные лодки на коммуникациях противника, вторая половина 1942–1943 гг

К началу обороны Кавказа в составе двух бригад и отдельного дивизиона имелась 41 подводная лодка, из которых одна треть находилась в ремонте. Приказом наркома ВМФ от 10 августа 1942 г. все корабли свели в одну бригаду пятидивизионного состава (командир бригады контрадмирал П.И. Болтунов). Перенапряжение подводных сил в ходе обороны Севастополя привело к сокращению числа лодок, находившихся в море и в боевой готовности в базах.

Подводные лодки, ежемесячно находившиеся в море и в базе во второй половине 1942 года

Примечание: В графе «в готовности» показаны подводные лодки, находившиеся в боевой готовности к выходу, а также занимавшиеся боевой подготовкой.

1 сентября была произведена новая нарезка позиций подводных лодок в связи с ростом интенсивности морских перевозок противника, вызванных ходом военных действий на Кавказе. Участок от Одессы до Констанцы разделили на пять позиций, у Босфора выделили одну и на участке от Ялты до Керчи — две позиции. Из восьми указанных позиций систематически обслуживались шесть. В ноябре-декабре, учитывая активность перевозок на участках Сулина — Одесса — Севастополь, дополнительно установили еще несколько позиций.

Основным районом боевых действий лодок в период обороны Кавказа являлась коммуникация Констанца — Сулина — Одесса, характеризующаяся малыми глубинами (10–15 м), сравнительно большой минной опасностью, полным господством авиации противника и относительно сильным охранением конвоев кораблями ПЛО.

Здесь требуются пояснения. Во-первых, что касается глубин и минной опасности. Тут смотря с чем сравнивать. Если с условиями деятельности балтийских подводников, то согласитесь, что им было куда тяжелее. Что касается противолодочной обороны, то на самом деле она оказалась вполне адекватной советской подводной угрозе и даже немного отставала. Судите сами. Гидролокационных станций у обеих противоборствующих сторон не было. Вся противолодочная авиация на самом деле являлась разведывательной, имевшей на борту глубинные бомбы, то есть она не имела никаких средств для обнаружения целей в подводной среде, а потому могла бороться с подводными лодками только как с надводной целью. Гидрометеорологические условия театра с Севером или даже Балтикой сравнивать не приходится. Таким образом, условия деятельности подводных лодок на черноморском морском театре по сравнению с балтийским оказались куда более благоприятными.

С лета 1942 г. наши подводные лодки стали шире применять ночные атаки и залповую стрельбу с временным интервалом. Наряду с торпедными атаками использовали минное оружие. Всего за 1942 г. подводные лодки совершили девять выходов на минные постановки к Севастополю, Ялте, Феодосии и к побережью Румынии, всего выставили 176 мин ПЛТ-1. В 1943 г. количество минных постановок сократилось до шести, а выставленных мин — до 120. Причем, с одной стороны, количество подводных минных заградителей оставалось постоянным, а с другой — не было такого отвлечения подлодок на выполнение несвойственных им задач, как в случае со снабжением Севастополя.

В целях организации взаимодействия с авиацией с ноября месяца при штабе ВВС флота находился офицер связи, который немедленно передавал данные воздушной разведки об обстановке на коммуникациях в штаб бригады подлодок. Это привело к увеличению числа встреч с конвоями противника. С июля 1942 г. по декабрь 1943 г. советские подлодки совершили 232 боевых похода, выполнив при этом 120 торпедных атак.

Торпедные атаки подводных лодок (июль 1942 г. — декабрь 1943 г.)

Кроме этого несколько шхун подлодки потопили артиллерией и две MFR — F-138 и F-473 погибли в результате подрыва на минах, выставленных Д-5 к юго-западу от мыса Фиолент. Первая баржа погибла 5 октября 1942 г., а вторая — 17 февраля 1943 г.

Суда, потопленные артиллерией подлодок (июль 1942 г. — декабрь 1943 г.)

В результате за вторую половину 1942 г. и весь 1943 г. черноморские подводники потопили 16 целей торпедами, три — артиллерией и еще два корабля подорвалось на минах. Итого — 21 судно и корабль. Много это или мало? Только в 1943 г. противник на своих морских коммуникациях провел 2030 судов, это без кораблей охранения. За это же время подлодки потопили 13 судов. Естественно, это не повлияло на морские перевозки противника. А если учесть, что за это время в море погибло одиннадцать советских подлодок, то можно считать, что в накладе оказались мы.