На следующий день A. A. Смирнов поспешил нанести визит премьер-министру А. Мансуру. Состоялся краткий обмен мнениями по поводу ноты от 26 июня.
A. A. Смирнов: Советское правительство хотело бы знать, какие меры приняло иранское правительство?
А. Мансур: По этому вопросу ведется следствие, и если будет установлена виновность данных лиц, то они будут наказаны. Немцы в Иране до сих пор проводили свою деятельность такими методами, что их нельзя было в чем обвинить [206] .
Ответ А. Мансура означал, что Реза-шах фактически наотрез отказался выполнять требования СССР.
10 июля 1941 г. советский лидер вновь принял С. Криппса. Британский посол заявил, что он телеграфировал в Лондон и просил рассмотреть вопрос об Иране немедленно (подчеркнуто мною. — А. О.). Обещав проконсультироваться с Р. Буллардом, С. Криппс высказал предположение, «что, может быть, придется дипломатические меры поддержать военными» [207] . В этот же день английский главнокомандующий в Индии генерал А. Уэйвелл предупредил свое правительство о немецкой опасности в Иране и о необходимости «протянуть вместе с русскими руки через Иран» [208] .
События развивались стремительно. Уже на следующий день правительство Великобритании оперативно отреагировало на информацию А. Уэйвелла, приняв решение провести военную акцию против Ирана [209] . Быстрота, с какой было принято это важное решение, еще раз подтверждает то, что план ввода войск в Иран имелся у Лондона раньше. Читаем воспоминания премьер-министра У. Черчилля: «11 июля 1941 г. кабинет поручил начальникам штабов рассмотреть вопрос о желательности действий в Персии совместно с русскими в случае, если персидское правительство откажется выслать германскую колонию, подвизавшуюся в этой стране. 18 июля они рекомендовали занять твердую позицию по отношению к иранскому правительству. Этой же точки зрения придерживался генерал А. Уэйвелл. Начальники штабов считали, что операцию следует ограничить югом, и что для захвата нефтепромыслов нам понадобится, по меньшей мере, одна дивизия, поддерживаемая авиационной частью» [210] .
12 июля 1941 г. было подписано советско-английское соглашение «О совместных действиях в войне против Германии», участники которого обязывались «в продолжение этой войны не вести переговоров, не заключать перемирия или мирного договора, кроме как с обоюдного согласия».
18 июля И. Сталин поставил вопрос о срочном создании новых фронтов против Германии, а уже на следующий день — 19 июля У. Черчилль передал правительству Советского Союза предложение осуществить ввод войск в Иран [211] . Москва, естественно, ответила согласием. В этот же день послы СССР и Великобритании вручили иранскому правительству ноты, в которых был поставлен вопрос о прекращении враждебной деятельности немцев и высылке их из страны [212] . Наступила пора действовать совместно.
22 июля генерал Кунэн, командовавший английскими войсками в Ираке, получил приказ быть готовым к занятию Абаданского нефтеочистительного завода и нефтепромыслов, а также промыслов, расположенных в 250 милях к северу, близ Ханакина. 24 июля 1941 г. иранский вопрос подробно обсуждался на англо-американском совещании в Лондоне в связи с приездом туда советника президента США Г. Гопкинса. Английский генштаб подготовил к этому совещанию специальный документ, в котором подчеркивалось экономическое, военное и стратегическое значение Среднего Востока. Начальник имперского штаба фельдмаршал Д. Дилл, отвечавший за ведение боевых действий в колониях и второстепенных фронтах войны, обратил внимание американцев на тот катастрофический моральный резонанс, который в мусульманском мире может вызвать отступление англичан со Среднего Востока [213] .
«В настоящий момент целью как Англии, так и СССР является предотвращение проникновения Германии или кого-либо из ее партнеров по тройственному пакту на Балканы, в страны Среднего, Ближнего и Дальнего Востока. Особенно это важно в отношении Ирана», — заявил 27 июля в ходе одной из многочисленных встреч В. М. Молотову С. Криппс [214] .
Иранский вопрос неоднократно поднимался в британском парламенте. 30 июля 1941 г. английский министр иностранных дел А. Иден, отвечая на вопросы, заданные ему в парламенте, заявил, что в интересах иранского правительства обратить внимание на серьезную опасность пребывания большого количества немцев в Иране. При этом он выразил уверенность, что иранское правительство обратит внимание на эту опасность и примет необходимые меры [215] . 6 августа А. Иден, выступая в палате общин, касаясь международного положения, отметил, что прибытие в Иран большого числа германских специалистов представляет большую угрозу для независимости страны, а английское правительство из искренних и дружественных побуждений обратило внимание иранского правительства на эту опасность [216] .
Пытаясь оказать давление на иранское правительство, англичане начали так называемую «войну нервов». Для начала они организовали из Дели серию радиопередач, в которых сообщили о том, что из Стамбула в Иран направляется большое количество немцев. Для должного эффекта передачи специально велись на персидском языке. Подтекст подобных сообщений был таков: немецкое влияние в Иране не только не уменьшается, но, наоборот, увеличивается, а так как иранские власти не принимают решительных мер, то нам, англичанам ничего не остается, как самим поправить ситуацию. Сделано это было с целью убедить общественное мнение в том, что другого пути, кроме применения силы, у британцев нет.