— Месть? — с наигранным удивлением переспросила Джессика.
— Мм… Неужели ты хладнокровно решила проделать со мной, то же самое, что и я когда-то с тобой? — Пытаясь разрешить закравшиеся вдруг сомнения, Патрик вопросительно посмотрел на нее. — Значит, это была хитро подстроенная ловушка, чтобы сделать меня абсолютно беспомощным в твоих нежных руках?
— Кое в чем ты прав, — осторожно обронила она.
— Понятно. Ну и что? Испытала ли ты сладость мщения, когда смотрела на меня, лежащего на траве в саду среди бела дня, пребывающего на вершине блаженства и ни о чем не подозревающего?
— Видимо, тебе удалось ловко скрыть свои опасения, — сказала, пряча улыбку, Джессика.
— Они просто улетучились с самого начала, — негромко ругнувшись, бросил он.
— Можно сказать, твои опасения были ничтожными, — довольная спокойным течением разговора, заметила она.
— Пожалуй, даже крайне ничтожными, — согласился О'Донелл, закрывая глаза и сладко зевая.
Джессика слегка зарделась, когда, бросив мимолетный взгляд на Патрика, внезапно поняла, что тот абсолютно не стесняется своего вида: наполовину раздетый, он вальяжно лежал на траве. Чего нельзя было сказать о Джессике, которую весьма взволновало увиденное. Она поспешно вскочила на ноги и одернула платье?
— Убегаешь? — тихо спросил Патрик, и Джессика поняла, что все это время он внимательно следил за ней из-под опущенных ресниц. — И опять в самый интересный момент. Тебе не стыдно, Джесс? Мы не можем так больше играть друг с другом.
— Знаю, — неохотно подтвердила она.
Встретившись с ним взглядом, Джессика вдруг поняла, что превращается в отвратительную особу. Очевидно, все ее попытки как-то образумиться были обречены на провал из-за дурной наследственности: гены ее матери, женщины легкомысленной и распутной, постепенно брали верх.
— Знаешь, существует такое понятие, как взаимное удовлетворение, — все так же тихо сказал Патрик.
— А также и такое, как неудовлетворенность вообще, — раздраженно возразила она, уверенная в том, что никогда не последует за ним в его комнату, как овца на заклание.
— Полагаю, вопрос о продолжении действий в спальне решен. — Не поднимаясь с земли, Патрик стал медленно натягивать джинсы.
Джессика не только не отвела взгляда, а, наоборот, буквально пожирала глазами Патрика, намеренно лениво застегивавшего молнию.
— Пойдем?
Какое-то мгновение Джессика боролась с сильным искушением, с которым, правда, могла справиться лишь святая. Устоять перед таким сексуально привлекательным и желанным мужчиной, каким был О'Донелл, вряд ли возможно.
— Ты всегда предлагаешь женщинам подняться в твою спальню в такой откровенно наглой форме? — возмущенно спросила она.
— Нет, — не сводя с нее глаз, медленно ответил Патрик, — Но я никогда не встречал женщин, так совершенно владеющих своим телом, как ты. Или моим, — с ухмылкой добавил он.
— Все слова в твоих устах звучат черство и обыденно, — обиженно заметила Джессика. Почему-то ей очень захотелось услышать хоть немного нежности и ласки в его голосе.
Патрик поднялся на ноги и теперь стоял рядом, возвышаясь над ней как скала.
— Неужели? Но это не совсем так, особенно если речь идет о тебе. Мои встречи с тобой, Джесс, нельзя назвать обыденными, все было абсолютно непредсказуемым и восхитительным.
— Правда? — Джесс постаралась не обращать внимания на его слова, прозвучавшие так, будто Она только что выдержала экзамен на звание куртизанки года.
— Да. — Патрик улыбнулся, — Поэтому давай не будем анализировать то, что сейчас случилось, а просто поднимемся в спальню. Почему бы мне не вернуть тебе частичку того наслаждения, которое ты так любезно подарила мне?
— В спальню? — возмутилась она. — Уж не являешься ли ты сексуально ненасытным?
На мгновение Патрик растерялся, а потом громко рассмеялся.
— Ты льстишь мне, Джесс.
— Ни малейшего желания делать это. — Она вновь одернула платье, постаравшись вложить в этот жест все достоинство, на какое была способна. — Пожалуй, я пойду в дом. Надо поставить цветы в вазы и проверить, все ли готово к приему, — сухо произнесла она.
Упоминание о домашних, рутинных делах, вероятно, полностью разрушило лирический настрой Патрика.
— Джесс! — резко окликнул он, и что-то в его голосе заставило ее обернуться. — Расскажи мне о Джоне, — неожиданно попросил он.
— О Джоне? — испуганно переспросила она, не веря своим ушам. — Зачем тебе понадобилось вспоминать Джона именно сейчас?
Патрик хотел напомнить себе самому о том, как мерзко Джессика поступила с покойным мужем, чтобы не забыть, с какой целью он пригласил ее сюда.
— А почему нет? — В серых глазах появился безжалостный блеск. — Прежде всего, Джон был когда-то моим другом.
— Когда-то — очень растяжимое понятие, — парировала Джессика, понимая, что настала ее очередь нанести удар. — После нашей свадьбы ты уехал за границу, и вся ваша дружба на этом закончилась.
— А как я мог встречаться с ним, помня о том, что сделал с его невестой? Зная, что предал друга самым мерзким образом, какой только можно придумать! Господи, да я не мог смотреть на себя в зеркало, не то, что в глаза Джона!
— И поэтому ты уехал из страны и даже не появился до того…
— …Как ты умело свела его в могилу? — злобно прервал ее Патрик.
— Ты прекрасно знаешь, что Джон умер от рака, — дрожащим голосом возразила Джессика. — И не можешь считать меня виновницей его смерти.
— Но подобные болезни часто возникают от стресса, так ведь? — В голосе Патрика звучала неприкрытая жестокость. — А разве может быть что-нибудь хуже, чем жизнь с такой женой, как ты, получающей удовольствие от занятий сексом в самых неподходящих для этого местах?
Тут Джессика растерялась: Патрик, обвинив ее во всех смертных грехах, вновь загнал ее в ловушку. Он все равно не поверит, даже если она расскажет всю правду. Но кое-какие вещи представлялись ей настолько важными, что она непременно хотела объяснить их.
— Пат, — начала было она, — есть нечто, чего ты не понимаешь…
— Единственное, что я так и не смог понять, — сурово оборвал ее он, — это почему такой умный человек, как Джон, не раскусил сразу твою подлую, двуликую натуру? Скажи мне, Джесс, не бросилась ли ты тогда из моих объятий прямо в его? Тебя в тот день совесть не мучила? Принимала ли ты душ перед тем, как встретиться с ним? Тщательно ли ты вымыла свое великолепное тело, опасаясь, что каждая его клеточка все еще источает аромат преступной любви?
Джессика стойко перенесла осуждающий взгляд Патрика. Но, может, все, что говорилось сейчас, к лучшему? Все эти горькие и обидные слова словно ядовитые занозы застряли в их сердцах на долгие пять лет, отравляя жизнь, и, наконец, вырвавшись на свободу, уже не будут мешать им спокойно жить дальше.