— Это хорошо, — кивнул Асторре.
— Асторре, ты хочешь, чтобы они взяли на мушку тебя, а не нас? — спросила Николь. — Но это же очень опасно. От этого Граззеллы у меня мурашки по коже бегут.
— Я его хорошо знаю, — ответил Асторре. — Очень здравомыслящий человек. А твой генеральный консул — дипломат от бога. Он сможет держать Тулиппу под контролем. Кто меня беспокоит, так это Портелла. Он так глуп, что запросто сподобится заварить кашу, — голос его оставался ровным и спокойным, словно речь шла о рутинных делах.
— И сколько это будет продолжаться? — спросила Николь.
— Дайте мне несколько месяцев. Обещаю вам, что тогда мы придем к общему решению.
Валерий холодно глянул на него.
— Асторре, ты всегда был оптимистом. Если бы ты служил в разведке под моим началом, я отправил бы тебя в пехоту, чтобы спустить с небес на грешную землю.
Обед прошел в мрачной атмосфере. Николь то и дело поглядывала на Асторре, словно пыталась что-то прочитать на его лице. Валерий, несомненно, не верил, что у Асторре что-нибудь получится.
Маркантонио не отрывал глаз от тарелки. Наконец Асторре поднял стакан вина и радостно воскликнул:
— Вы сегодня какие-то грустные, а напрасно!
Нас ждут веселые времена. Выпьем за вашего отца.
— За великого дона Априле, — с горечью бросила Николь.
Асторре улыбнулся, кивнул:
— Да, за великого дона.
Во второй половине дня Асторре любил проехаться верхом. Сбросить усталость, нагулять аппетит перед обедом. Если с ним была женщина, он всегда уговаривал ее составить ему компанию.
Если она не умела ездить верхом, он ее учил. Если не любила лошадей, прекращал с ней встречаться.
В поместье сквозь лес для него проложили специальную тропу. Он обожал щебетание птиц, шебуршание маленьких зверьков, редкую встречу с оленем. Но больше всего ему нравилось одеваться для прогулки. Яркая красная куртка, коричневые сапоги для верховой езды, хлыст в руке, которым он никогда не пользовался. Охотничье кепи из черной замши. Он улыбался, глядя на свое отражение в зеркале, представляя себя английским лордом.
Он спустился вниз, прошел в конюшню, где стояли шесть его лошадей, довольно улыбнулся, увидев, что конюх Альдо Монца уже взнуздал одного из жеребцов. Вскочил в седло и медленным шагом пустил жеребца к тропе. Чуть прибавив скорости, нырнул под полог желтых и красных листьев, освещенных лучами заходящего солнца.
Солнечный свет золотил усыпавшую тропу листву. Копыта лошади взбивали ее, от листвы поднимался легкий запах прели. Асторре увидел кучку навоза, проскочил мимо, свернул на развилке на тропу, ведущую вокруг дома. С опавшей листвы словно сбросили золотой покров.
Засмотревшись, он потянул за уздечку и остановил лошадь. И тут же перед ним появились двое мужчин в мешковатой одежде сельскохозяйственных рабочих. Лица их закрывали маски, в руках блестел металл. Асторре бросил жеребца вперед, пригнулся к его шее. Тишину леса разорвал гром выстрелов, полыхнули вспышки. Мужчины уже находились совсем рядом, Асторре почувствовал, как пули попали в бок и спину. Жеребец в панике галопом мчался по тропе, и Асторре думал только о том, как удержаться в седле. А вскоре на тропе появились еще двое мужчин. Без масок и оружия.
Асторре потерял сознание и сполз им на руки.
Не прошло и часа, как Курт Силк получил рапорт группы наблюдения, которая спасла Асторре Виолу. Более всего федерального агента удивило сообщение о том, что под красной курткой Асторре носил пуленепробиваемый жилет. Причем не из обычного кевлара, а изготовленный по спецзаказу. Такой человек, как Асторре, и вдруг нательная броня? Импортер макарон, певец маленьких клубов, любитель верховой езды. Конечно же, в месте попадания пуль синяки остались, но особого вреда они не причинили. Асторре уже выписали из больницы.
Силк начал писать служебную записку с требованием собрать полную информацию о жизни Асторре, начиная с самого детства. Этот человек мог оказаться ключевым звеном. В одном сомнений у Силка не было: он знал, кто предпринял попытку убить Асторре Виолу.
Асторре встретился с детьми дона в доме Валерия. Рассказал о том, что произошло в лесу, о попавших в него пулях.
— Я просил вас о помощи, — напомнил он. — Вы мне отказали, но я понял ваши мотивы. Однако я думаю, что сейчас вы должны пересмотреть свое решение. Угроза нависла над нами всеми.
Я думаю, ее снимет наше согласие продать банки.
В этом случае все останутся довольны, получив то, что хотят. Есть и другой путь. Сохранить банки, вступить в борьбу и уничтожить врагов, кем бы они ни были. Нельзя исключать и третьего варианта, которого нам необходимо избежать. Мы можем сразиться с врагами и победить, но банки заберет у нас государство.
— Из всех зол надо выбирать меньшее, — ответил ему Валерий. — Продадим банки. Все будут в плюсе.
— Мы не сицилийцы, — напомнил Маркантонио. — Мы не хотим лишиться всего ради мести.
— Мы продадим банки и лишимся будущего, — спокойно заметила Николь. — Марк, в какой-то момент тебе захочется иметь собственную телевещательную компанию. Вэл, большие пожертвования в избирательные фонды смогут обеспечить тебе пост посла, а то и министра обороны.
Асторре, ты мог бы спеть с «Роллинг Стоунз», — она тепло улыбнулась кузену. — Ладно, это все мечты, — тон ее изменился. — Шутки в сторону.
Неужели убийство отца для нас ничего не значит?
Неужели мы должны вознаграждать убийц за содеянное ими? Я думаю, мы должны помочь Асторре и сделать все, что в наших силах.
— Ты понимаешь, что говоришь? — Валерий пристально посмотрел на сестру.
— Да, — кивнула Николь.
— Ваш отец учил меня, что нельзя позволять другим людям навязывать тебе свою волю, иначе жизнь не имеет никакого смысла. Вэл, это основной принцип войны, не так ли?
— В войне победителей не бывает, — фыркнула Николь.
В голосе Валерия прорвалось раздражение.
— Что бы там ни говорили либералы, в любой войне есть победители и побежденные. И выиграть войну куда как лучше. Потому что поражение — это несмываемый позор.
— У вашего отца было прошлое, — напомнил Асторре. — И это прошлое теперь достало нас всех. Поэтому я вновь прошу вас о помощи. Помните, я действую согласно его инструкциям, и моя основная задача — защитить семью, а это означает сохранение контроля над банками.
— В течение месяца ты получишь интересующие тебя сведения, — ответил Валерий.
— Марк? — спросил Асторре.
— Я немедленно начинаю работу над программой. Мне нужно два месяца, максимум — три.
Асторре взглянул на Николь.
— Николь, ты закончила анализ отцовского досье, полученного от ФБР?
— Еще нет, — она нахмурилась. — Не следует ли нам обратиться за помощью к Силку?