Сама не понимая, что делает, Тетчи снова нагнулась и стала обводить изображение пальцем - он легко скользил по маслянистым влажным бороздкам. Когда она обвела весь рисунок, он начал светиться. Тетчи быстро попятилась.
Что она наделала?
Голубое свечение поднялось в воздух, сохраняя очертания рисунка, оставшегося внизу. Вдруг вокруг что-то начало тихо, ритмично рокотать, будто земля зашевелилась. Но под ногами Тетчи почва была неподвижна, она слышала только рокот - тихий и грозный.
За ее спиной хрустнула ветка, Тетчи оглянулась и посмотрела на остатки корявого дерева. На фоне неба вырисовывалась высокая фигура. Тетчи хотела окликнуть ее, но слова застряли у нее в горле. И тут она заметила, что за ней со всех сторон наблюдают чьи-то горящие глаза. Светлые глаза, в которых отражаются отблески светящегося узора, поднявшегося в воздух над тем местом, где прежде в ее мире стоял высокий камень. Глаза блестели низко над самой землей - сверкали хищным огнем.
Тетчи вспомнила, что слышала вой диких собак до того, как попала в этот мир.
«Никаких диких собак нет, - сказал ей Гэдриан. - Это ветер воет в пустых закоулках души Нэллорна».
Глаза придвигались все ближе и ближе, и Тетчи уже могла различить треугольные морды, на которых эти глаза блестели, подползающие к ней тела с выгнутыми спинами.
Ну как она могла поверить Гэдриану? Она же знала его не лучше, чем Нэллорна! Кто сказал, что кому-то из них можно доверять?
Одна из собак поднялась во весь рост и потрусила к Тетчи. Из пасти вырвалось тихое рычание, оно прозвучало как эхо зловещего рокота, который пробудила Тетчи, коснувшись по своей глупости светящегося узора. Она попятилась, начала отступать, но податься было некуда, а собаки все придвигались - одна, вторая, третья. Тетчи подняла взгляд на высокую фигуру, молча стоявшую среди валявшихся на земле веток корявого дерева.
- Про… простите, - с трудом пролепетала Тетчи. - Я не хотела ничего плохого.
Фигура не пошевелилась, а собаки, услышав голос Тетчи, зарычали. Ближняя обнажила клыки.
«Вот и все», - подумала Тетчи. Если она была еще живой в этой стране мертвых, то скоро умрет.
Но тут фигура, стоявшая у пня, выступила вперед. Она шагала медленно, с трудом передвигая ноги. Ветки под ее тяжестью хрустели.
Собаки отпрянули от Тетчи и жалобно заскулили.
- Убирайтесь! - приказала фигура.
Голос у говорящего был низкий, гулкий, как стук камней друг о друга, как голос первого Татуированного. Голос Нэллорна, брата повелителя снов, Нэллорна, который превращает сны в кошмары. Он звучал, заглушая мерный рокот, шедший, казалось, из-под ног Тетчи.
При звуках этого голоса собаки бросились врассыпную. У Тетчи даже колени застучали друг о друга, пока фигура приближалась к ней. Теперь она уже видела крупные черты лица, будто вытесанные из камня, гриву спутанных волос, жестких, как сухой вереск, широкие плечи, тяжелый торс, переплетение могучих мышц на руках и ногах. Глаза были глубоко посажены под нависшим лбом. Казалось, это лишь первая проба скульптора, начинающего новую скульптуру - и черты лица, и мускулатура только намечены, еще неясно, какими они будут, когда работа завершится.
Только эта скульптура была не глиняной, не каменной и не мраморной! Она была живой плотью. И хотя ростом приближающийся к Тетчи был не выше человека, ей показалось, что перед ней великан, словно часть горы отделилась и гуляет по холмам.
- Зачем ты звала меня? - спросил великан.
- 3-звала? - заикаясь, повторила Тетчи. - Но я… я не… - Голос ее замер.
Тетчи смотрела на стоявшего перед ней великана с внезапно пробудившейся надеждой.
- Отец? - тихо проговорила она.
Великан долго молча смотрел на нее. Потом медленно опустился на колено, так что его голова оказалась вровень с ее лицом.
- Это ты? - произнес он голосом, смягчившимся и удивленным. - Ты дочь Ханны?
Тетчи взволнованно кивнула.
- Моя дочь?
Тетчи больше не боялась. Перед ней стоял уже не страшный сказочный троув, а возлюбленный ее матери. Она чувствовала, как ее обдают волны нежности и тепла, которые манили ее мать, когда та убегала из Барндейла на болота, где он ждал ее. Отец раскрыл объятия, и Тетчи прильнула к нему, вздохнув, когда он прижал ее к себе.
- Меня зовут Тетчи, - прошептала она, уткнувшись ему в плечо.
- Тетчи, - повторил он, словно тихо пророкотал ее имя. - Не знал я, что у меня есть дочь.
- Я каждую ночь приходила к твоему камню, все надеялась, что ты вернешься.
Отец немного отстранился и серьезно посмотрел на нее.
- Я уже не могу вернуться. Никогда, - сказал он.
- Но как же…
Он покачал головой.
- Умер - значит умер, Тетчи. Я не могу ожить.
- Но разве можно жить в таком ужасном месте?
Он улыбнулся, грубые черты лица задвигались, будто складки горы менялись местами.
- Здесь я не живу, - сказал он. - Я живу… не могу объяснить где. Не знаю слов, чтобы описать это.
- И мама там же?
- Ханна… умерла?
- Много лет назад, но я все еще тоскую без нее, - кивнула Тетчи.
- Поищу ее… - пообещал троув. - Скажу ей, что ты ее помнишь. - Он поднялся и снова, как гора, навис над Тетчи. - А теперь мне пора уходить, Тетчи. Это нечестивая земля, где проходит опасная граница между жизнью и смертью. Если кто задерживается здесь - живой или мертвый, - остается тут навсегда.
- Но…
Тетчи хотела попросить его взять ее с собой, поискать мать вместе. Ей хотелось сказать ему, что ей ни к чему жить, жизнь для нее только боль и горе, но вдруг она спохватилась, что снова думает лишь о себе. Правда, она до сих пор не слишком-то доверяла Гэдриану, но если он не лгал, значит, надо попытаться помочь ему. Жизнь Тетчи была кошмаром, но она не хотела, чтобы так жили и другие.
- Мне нужна твоя помощь, - проговорила она и рассказала о Гэдриане и Нэллорне, о войне, которую вели Сновидение и Кошмар, и о том, что нельзя дать Нэллорну победить.
Отец печально покачал головой:
- Я не могу тебе помочь, Тетчи. Я не в состоянии вернуться к жизни.
- Но если Гэдриан будет побежден…
- Это будет скверно, - согласился отец.
- Но должны же мы как-то помочь ему. Отец надолго замолчал.
- О чем ты думаешь? - спросила Тетчи. - Почему ты ничего не говоришь?
- Я ничего не могу сделать, - ответил отец. - А вот ты…
Он опять замолчал.
- Что? - встрепенулась Тетчи. - На что гожусь я?
- Я мог бы наделить тебя своей силой, - проговорил отец. - И тогда ты будешь в состоянии помочь этому повелителю снов. Но тебе придется заплатить дорогую цену. Ты сделаешься почти настоящим троувом и останешься такой навсегда.