Потому они и шли к таким, как Гэдриан, - к людям, переходящим через границу, отделяющую мир, который они обжили и отчаянно стремились сохранить, от мира природы, окружавшей их каменные дома, от мира, отбрасывающего длинные тени страха на их улицы, как только луна прячется за тучи, а фонари начинают мигать.
Они всегда его узнавали, в каком бы виде он ни появился. Сейчас эта троица исподтишка приглядывалась к его рукам и изучала видневшуюся в распахнутом вороте рубашки кожу. Искали подтверждения своих догадок, что он именно тот, кто им нужен.
- Золото, конечно, при вас? - спросил он. Мэр сунул руку во внутренний карман жилета, и оттуда, как по мановению волшебной палочки, появился мешочек. С ласкающим слух позвякива-ньем он лег на деревянный стол. Гэдриан поднял над столом руку, но, как оказалось, всего-навсего затем, чтобы взять свою кружку с пивом и поднести ее к губам. Он долго не отрывался от кружки, потом поставил ее - пустую - рядом с мешочком.
- Я подумаю над вашим любезным предложением, - сказал он, встал и отошел от стола.
Мешочек таки остался лежать, где лежал.
У выхода Гэдриан столкнулся с хозяином, ткнул большим пальцем в сторону троицы, наблюдавшей за ним, и сказал:
- Полагаю, наш добрый господин мэр заплатит за угощение. - С этими словами он вышел в ночь.
На улице он остановился и, склонив голову, прислушался. Издалека, не из-за ближнего холма, а откуда-то с востока доносился лай диких псов, глухой и злобный. Гэдриан удовлетворенно кивнул, и губы его сложились в подобие улыбки, хотя лицо никак не выражало радости. Встречные прохожие боязливо глядели на него, когда он проходил мимо, направляясь прочь из города, в горы, вздымавшиеся, как волны верескового океана, и тянувшиеся далеко на запад, куда и за три дня верхом не доберешься.
- Что… что вы хотите со мной сделать? - в конце концов не выдержала долгого молчания Тетчи.
Светлые глаза незнакомца насмешливо блестели, но голос прозвучал заботливо:
- Хочу спасти твою заблудшую душу.
- Но я… я… - в смятении забормотала Тетчи.
- Хочешь спасти свою душу?
- Ясно, хочу, - ответила Тетчи.
- Слышишь этих? - спросил Татуированный, лишь усиливая ее смятение. - Собак, - пояснил он.
Тетчи неуверенно кивнула.
- Скажи только слово, и я прикажу им сорвать все ставни и двери в городе, там внизу. Их когти и клыки осуществят мщение, которого просит твоя душа.
Тетчи тревожно отступила от него.
- Но я не хочу никому делать больно, - сказала она.
- После всего, что они с тобой сделали?
- Мама говорила - они сами не ведают, что творят.
Глаза Татуированного потемнели:
- И ты, значит, хочешь… простить их?
От такого множества вопросов у Тетчи заболела голова.
- Не знаю, - ответила она, и в ее голосе прозвенели панические нотки.
Гнев Татуированного тут же улетучился, будто и не горели только что огнем его глаза.
- Но чего же ты тогда хочешь?
Тетчи со страхом смотрела на него. Почему-то ей показалось, что он уже знает ответ и давно ждет его.
Ее колебания затянулись. В тишине она различала приближающиеся голоса хищных собак, их пронзительный визг, словно жалобы детей, плачущих от боли. Взгляд Татуированного впивался в нее, требуя ответа. Она подняла дрожащую руку и показала на высокий камень.
- Ага! - сказал Татуированный.
Он улыбнулся, но Тетчи от этой улыбки легче не стало.
- За это придется заплатить, - сказал Татуированный.
- Но… но у меня нет денег.
- Разве я говорил о деньгах? Просил их?
- Вы сказали, придется заплатить.
- Платить, конечно, придется, - кивнул Татуированный, - но монетой, которая куда дороже, чем золото и серебро.
«Что бы это могло быть?» - удивилась Тетчи.
- Я говорю про кровь, - объяснил Татуированный, прежде чем Тетчи успела задать вопрос. - Про твою кровь.
Он протянул руку и схватил Тетчи прежде, чем она успела ускользнуть.
«Кровь», - повторила про себя Тетчи. Она проклинала эту кровь, из-за которой ее ноги передвигаются так неуклюже.
- Не пугайся, - сказал Татуированный. - Я не причиню тебе вреда. Мне нужна только капля, ну, может, три капли, и это ведь не для меня - для камня. Чтобы вернуть его к нам. Пальцы, державшие руку Тетчи, разжались, и она поскорее отодвинулась назад. Она переводила взгляд с незнакомца на камень, с камня на незнакомца, пока у нее не закружилась голова.
- Кровь смертных самая бесценная, - сказал ей Татуированный.
Тетчи кивнула. Будто она сама не знает! Если бы не примесь крови троува, она была бы такой же, как все люди. Никто не стал бы к ней придираться и норовить ее обидеть из-за того, кто она и как выглядит, из-за того, кого они чуют за ее спиной. Они видят в ней ночную угрозу, а ей хочется, чтобы ее все любили.
- Я научу тебя разным штукам, - сказал Татуированный, - покажу, как становиться, кем захочешь.
Пока он произносил эти слова, черты его лица изменились, и вот уже татуированное тело венчала голова с мордой дикой собаки. Ее шкура была такой же светлой, как волосы Татуированного, и глаза были его глазами, и все же морда была собачья! Человек исчез, на его месте осталась эта странная помесь.
Глаза Тетчи расширились от ужаса. Короткие толстые ноги подогнулись, она испугалась, что сейчас упадет.
- Кем захочешь, только пожелай, - сказал Татуированный, и лицо у него снова стало прежним.
Некоторое время Тетчи только и могла, что молча таращиться на него. Ей чудилось, что кровь, текущая по ее венам, звенит. Она сможет стать кем-то другим! Нормальной! Но вдруг ее радостное возбуждение утихло. Это слишком уж здорово, а значит, неправда.
- Почему? - спросила она незнакомца. - Почему ты хочешь мне помочь?
- Помогать другим мне в радость, - ответил он. И улыбнулся. Улыбнулся одними глазами. От него так и веяло добротой, и Тетчи чуть не забыла, что всего несколько минут назад он спрашивал, не хочет ли она напустить на Барндейл диких собак, пусть, мол, они терзают ее мучителей. Но вспомнила она об этом вовремя, и ей стало не по себе. Уж слишком он переменчив, этот Татуированный, ему доверять опасно. Может научить ее обернуться кем угодно. А может ли он сам обернуться тем, кем она захочет?
- Ну, о чем ты задумалась? - поторопил ее Татуированный. - Не решаешься?
Тетчи только пожала плечами.
- Я ведь даю тебе шанс исправить зло, которое причинили тебе при твоем рождении.
Пока он говорил, Тетчи вслушивалась во все более громкий лай диких собак. «Исправить зло…»