Билли уже был там.
Когда Сьюзен остановила велосипед, он обернулся и посмотрел на нее, крепко сжимая в руке книжку в бумажном переплете, которую она давала ему почитать.
Когда он обернулся, Сьюзен увидела у него на лице огромный синяк, и собственные несчастья сразу вылетели у нее из головы. Правый глаз Билли распух и заплыл. Положив велосипед на землю, она подошла к Билли. Прислонилась рядом с ним к задней стене бакалейной лавки и уставилась на пустырь.
В одиннадцать лет трудно вмещать в своем маленьком теле столько горя.
Сьюзен сняла очки. Винты левого заушника ослабли, и затянуть их было уже нельзя. Кусочек черной ленты удерживал заушник на виске. Сьюзен протерла стекла подкладкой куртки. И снова надела очки. Дужка на переносице была тесновата, очки уже стали ей малы. Мать обещала, что в следующем году купит новые.
- Он вчера совсем взбесился, - сказал Билли. Ей он не врал, как другим. Он не стал уверять, будто упал с лестницы, налетел на дверь или еще что-нибудь в этом роде. Его отец после работы пил, иногда он возвращался домой веселехонький, но иногда при нем и пикнуть было нельзя. Одно неверное слово - и от неожиданного удара огромного кулака Билли отлетал в другой конец комнаты. А иногда даже и неверного слова не требовалось.
- Я сидел себе на диване и читал твою книгу, - стал рассказывать Билли. - А он меня ударил. Ни слова не говоря, взял и ударил. А когда я попробовал подняться, врезал снова, а потом сбросил меня с дивана, разлегся сам и отключился.
В глазах Билли не было слез. Он говорил ровным, монотонным голосом, продолжая смотреть на пустырь. Потом повернулся и поглядел на Сьюзен.
- Если я останусь, он убьет меня или я… я… - Голос замер.
- Бобби Которн поймал меня в парке, - сообщила Сьюзен.
Она знала, что случившееся с ней и в сравнение не идет с бедой приятеля, но так можно было разделить с ним боль. Разделить свалившиеся на них горести.
- Я убегу, - объявил Билли. Сьюзен долго молчала.
- Нельзя, - наконец сказала она.
- Выхода нет, Сью, - ответил он. - Не могу больше терпеть. Ни ребят, как они показывают на меня пальцами, ни отца - он меня просто убьет. Через две недели начнутся занятия в школе. Летом мы с тобой могли прятаться в таких местах, как это, могли убежать от других ребят, чтобы они к нам не приставали, но вот начнутся занятия, что тогда? От ребят ведь никуда не денешься. И от отца мне никак не спрятаться - только сбежать отсюда.
- Но ты же маленький, - сказала практичная Сьюзен. - Куда ты пойдешь? Как будешь жить? Копы тебя все равно выследят, вернут домой, и тут-то и начнется настоящий цирк.
- Я убегу куда-нибудь, где меня никто не найдет.
Сьюзен покачала головой. Нет такого места, где в одиннадцать лет можно спрятаться так, что тебя не найдут. На полдня, конечно, можно, но навсегда - нет!
- Ничего у тебя не выйдет, - сказала она.
- А как же Джуди Лидстоун? - спросил он.
Сьюзен вздрогнула. Джуди Лидстоун жила в нескольких кварталах от нее, на Снайдер-авеню. Весной она исчезла.
- Она ведь не убежала, - напомнила Сьюзен. - Ее поймал какой-то псих. Просто… просто ее так и не…
- Но ведь тело-то не нашли?
- Нет, но…
- Ну, так я слышал другое.
- Чушь.
Билли замотал головой и с заговорщицким видом придвинулся к ней ближе.
- Она убежала отсюда, - проговорил он, и оттого, как он произнес это «отсюда», Сьюзи похолодела.
Ее опять пробрала дрожь, но теперь охватившая ее тревога была другой. Сьюзи дрожала не от страха, а скорее от невозможности поверить. Поверить во что-то неизвестное.
- Куда же она ушла? - спросила Сьюзи.
- Не знаю, как называется это место, но знаю, как туда попасть. По волшебству!
Сьюзен перестала дрожать.
- Да ну тебя, спустись на землю, - сказала она.
Отвернувшись от Билли, она стала грязным пальцем ковырять дыру в джинсах.
- Чтобы туда попасть, нужно иметь ключ, - добавил Билли, будто и не слышал Сьюзи. - Нужен особый ключ, и нужно верить, что он сработает. Верить по-настоящему. И тогда… тогда, если ключ сработает - ты можешь уходить.
- Куда?
- В лучшие края, где отец не будет драться, а ребята не будут насмехаться. Где не надо прятаться.
- Кто тебе про это рассказал? - спросила Сьюзен.
- Джуди. До того, как ушла. Сьюзен снова охватила дрожь.
У Билли был такой серьезный вид, он так уверенно говорил, что девочка невольно подумала: «А что, если все это правда?»
- Но туда нужно входить сразу, как только эта дверь откроется, - продолжал Билли. - Сразу. Другой возможности не будет.
- Это Джуди тебе сказала? - спросила Сьюзен. Билли кивнул.
- И ты никому об этом не говорил?
- А кому я мог сказать? - удивился Билли. - Кто бы мне поверил?
- А почему мне не сказал?
- Ну, говорю же сейчас.
Сьюзен сняла очки и снова стала протирать их, сосредоточившись на этом занятии. Убежать… оказаться там, где никто не будет унижать тебя. Неужто это возможно?
- Помнишь, Джуди исчезла прямо из своей комнаты? - продолжал Билли. - Среди ночи. Как, по-твоему, разве какой-то псих мог попасть к ней в дом, не разбудив родителей? Нет! Она рассказала мне про ключ до того, как сбежала, и сообщила, где его оставит. Сначала я подумал: вешает мне лапшу на уши. Но ведь она и впрямь исчезла, вот я и понял, что это правда. Я пошел к ней на задний двор и нашел ключ - он, как она и обещала, лежал за кладовкой, где ее отец хранит инструменты.
- И какой он?
Билли положил ее книгу на землю между ними и вытащил из кармана какой-то медный предмет - это оказалась фигурка волка, такая потускневшая, что выглядела почти как бронзовая. Он потер ее о джинсы на коленке и протянул Сьюзен. Фигурка нисколько не походила на те ключи, которые она видела.
- Как же он отпирает дверь? - спросила она.
- Он вроде как вместо сторожа, охраняющего ту дверь, - сказал Билли, поглаживая фигурку. - Надо крепко держать ключ в руке и позвать волка. И надо твердо верить, что волк придет…
Сьюзен медленно кивнула, словно себе самой.
- А когда… когда ты уйдешь туда? - спросила она.
- Сейчас, Сьюзи. Прямо сейчас. Пойдешь со мной?
- Я…
Сьюзен вспомнила, как Бобби Которн и его дружки схватили ее в парке и стали перебрасывать от одного к другому. «Лучше бы тебе родиться парнем, - сказал кто-то из них, - а так, при твоем-то лице, тебе надеяться не на что!» При ее-то лице… У нее слишком большой рот, кривые зубы. Уши торчат. Ей даже зеркала не нужно, и так понятно, какая она уродина. Стоит только посмотреть кому-нибудь в глаза. Кому угодно. Сразу ясно станет.