Сара затрясла головой.
— На каком инструменте ты играешь? — внезапно спросил Талиесин. — На арфе?
— Нет. Я бы хотела… Я просто балуюсь с гитарой.
— Гит-ар?
— Это… — Ну вот, они опять вернулись к тому, что нужно рассказать о предмете, для которого в его языке слов нет.
— Ты оставила ее там, когда переместилась сюда?
Сара кивнула:
— Да, у себя в комнате. У нее такая форма. — И она двумя руками начертила в воздухе восьмерку. — Во всяком случае, такой у нее корпус. Потом у нее есть шейка, она выходит вот отсюда. — Сара подняла палочку и нарисовала гитару на песке. — Струны, их шесть, прикреплены к колкам вот здесь, а звук резонирует в корпусе и выходит вот из этого отверстия.
— Хотелось бы посмотреть на нее, — сказал Талиесин.
— Принесу, когда приду в следующий раз, — произнося это, Сара не могла не улыбнуться.
— Нет, — сказал Талиесин. — Ты подумай о ней сейчас, и я тебе ее доставлю.
— Ты и такое можешь сделать?
Талиесин кивнул. Он потянулся к арфе и положил ее к себе на колени. Ключом, висевшим у него на шее, он настроил ее. Проведя пальцами по струнам, он пробудил целый каскад звуков, казалось, они, словно искры, вспыхивают между ним и Сарой. Сара зажмурилась от удовольствия.
— Представь себе свой инструмент, — сказал Талиесин. — Все время держи его в уме.
Сара вызвала в памяти свою классическую гитару… Чем сосредоточенней она думала о ней, тем больше ей хотелось, чтобы гитара оказалась у нее в руках. Такое чувство она испытывала всегда, когда слушала, как играют другие. У нее начинало даже покалывать в пальцах.
Сара открыла глаза, ощутив, что на коленях у нее что-то лежит. Почти со страхом она посмотрела вниз и увидела футляр своей гитары. Сара провела рукой по гладкой поверхности и улыбнулась Талиесину, глаза у нее сияли.
— Тебе удалось! — воскликнула она.
Щелкнув зажимами, она положила футляр рядом с собой и вынула гитару.
— Не знаю, настроена ли она… — начала было Сара, но гитара оказалась настроенной.
Талиесин отложил арфу в сторону и взял в руки гитару; держал он ее довольно неумело. Коснулся одной струны, другой, держа пальцы на ладах, как Сара, когда она проверяла, настроен ли инструмент. Потом Талиесин покачал головой и вернул ей гитару.
— Мне уже поздно учиться играть на новом инструменте, — сказал он. Вынул небольшой костяной свисток с шестью отверстиями и положил его на песок перед собой. Потом снова положил арфу на колени. — Свистка и арфы хватит. Но мне бы хотелось послушать, как ты играешь.
— Я не знаю ничего… ну, в общем, никаких хороших мелодий. — Сара вдруг снова застеснялась.
— Попробуй эту, — предложил арфист. Он заиграл какую-то простую мелодию, и Сара неуверенно стала подыгрывать ему, стараясь попасть в такт. Он терпеливо повторял, пока она не освоила мотив.
— А теперь, — сказал арфист, — посмотрим, насколько ты способна пойти по Пути бардов. Сейчас я покажу тебе лишь немногое, но этого будет достаточно, чтобы ты могла начать свой путь. Эта мелодия, сочиненная нами с тобой сейчас, на этом берегу, удаленном на много лиг [75] от моей страны и на много лет от твоей, станет твоим ключом. Назовем этот мотив «Лоркалон» — «Лунное сердце», потому что придет время, и ты им станешь, Сара, станешь Лунным сердцем. Путником, идущим по Пути. Этот мотив принесет тебе два дара. Во-первых, он поможет тебе обрести внутренний покой, найти свою «тоу». И защитит от тех, кто попытается повлиять на тебя своим колдовством. А волшебники так и поступают — они воздействуют на тебя своими глазами, своими мыслями и подчиняют своей воле. Против сильного волшебства «Лоркалон» тебе мало поможет. Но против обычного тебе достаточно будет вспомнить этот мотив, и твоя воля останется при тебе. Давай сыграем эту мелодию еще раз вместе.
Талиесин отложил арфу и стал на свистке аккомпанировать Саре, наигрывавшей мелодию на гитаре. Саре казалось, что ее пальцы медленно танцуют на струнах. Мелодия была простая, но она проникала глубоко в душу и будила чувства, о которых Сара раньше не подозревала. Мотив захватил ее. Ее пальцы наигрывали его, уши слышали, глаза словно видели танцующие в такт золотые и зеленые ноты. Она ощущала запах цветущих яблонь, сильный и опьяняющий, и ее сердце билось в унисон с гитарой.
— Прощай! — донесся до нее издалека голос Талиесина. И ей снова показалось, что этот голос возник у нее в мозгу, минуя уши. — Твое время призывает тебя! Возвращайся ко мне, когда и как сможешь. Я буду ждать.
Саре захотелось крикнуть: «Нет! Нет! Не хочу уходить! Я побуду еще немного!»
Но было поздно. Она увидела, что берег постепенно исчезает, и слышала только звук своей гитары. Шум моря и звучание свистка тоже исчезли. Сара открыла глаза и…
…оказалось, что она сидит на поляне, ее окружают высокие сосны, а она играет на гитаре мелодию Талиесина. Она опустила руки, еще несколько мгновений звучало эхо, потом все стихло. Сара испытала глубокое разочарование, но быстро справилась с ним. В этом мире у нее были дела.
Напевая мотив, подаренный арфистом, она положила гитару в футляр и встала. Огляделась по сторонам и пошла. Сама не понимая почему, она твердо знала, в какую сторону ей идти. Через двадцать минут она пришла на поляну, где оставила Киерана. Он сидел, прислонившись к дереву и глядя в пространство. Когда он увидел Сару, глаза у него округлились, и он протянул к ней руку.
— Сара! — воскликнул он. — Прежде чем ты снова исчезнешь, хочу извиниться за то, как себя вел. А вел я себя по-свински. И все потому, что в последние дни творилось черт знает что! Ну да ладно! Где ты взяла гитару? И плащ? Где ты была?
Сара была настроена великодушно, так что она посмотрела на него даже с некоторой нежностью. Приятно, что он извинился. Может быть, еще есть надежда, что он перестанет важничать. Подобрав плащ, Сара села возле Киерана. Футляр с гитарой она положила перед собой и стала прикидывать, с чего начать. Ей не хотелось рассказывать о Талиесине. Пусть это останется ее тайной. Что ей сказать Киерану? Сара решила отплатить ему его же монетой и напустить на себя возможно большую таинственность.
— Я была с другом, — сказала она.
— С другом? Интересно! Где ты нашла здесь друга?
Но тут Киеран вспомнил, как вел себя с ней до того, как она сбежала. Ведь тогда он узнал от нее все, что хотел, а о себе не сказал ни слова. Только и знал, что придираться.
— Прости, — сказал он. — Может быть, начнем с начала?
— Это как? — Сара не собиралась облегчать ему его положение.
— Ну давай я расскажу тебе о себе?
Сара усмехнулась: