— Я не шучу, — говорит он, видя, что я все еще продолжаю стоять на месте.
Звук приближается, начинают болеть уши.
«Может, нам стоит послушаться его, Кристиана?»
«Пожалуй, стоит».
Джексон тем временем успевает выкопать себе ямку, и тут мы обнаруживаем нечто еще более странное, чем видели до сих пор. Под всем этим мусором, по которому мы ходили, обнаруживаются… слова! Целый слой спутанных слов, похожий на толстую подстилку из листьев и стеблей. Я разом переношусь обратно в мир слов, который видела во сне. Но эти слова — другие. На вид они напоминают грязь и пахнут чем-то металлическим и еще — чернилами.
Джексон ложится на слова и начинает закапываться.
«Кристиана!»
Я вздрагиваю от вопля Саскии.
«Да, да, сейчас!» — успокаиваю я ее.
Не так-то это быстро. Я роюсь в этом железном мусоре, под ногти мне набивается даже не хочу думать что. Стараюсь докопаться до слоя слов. Они такие странные на ощупь! Теплые и сухие, а выглядят как раз влажными. Мне становится почти уютно, когда я ложусь на них и укрываюсь металлическим мусором. Я оставляю себе лишь маленькую дырочку, чтобы выглядывать наружу. Саския и та, похоже, задыхается у меня в голове, а ведь у нее даже легких нет. Но я ее понимаю.
Трудно описать мир, в котором мы оказались. Звук, который издают приближающиеся к нам существа, описать еще труднее. Но когда речь заходит об этих тварях, даже не знаешь, с чего начать. Вообразите омерзительную помесь змеи с садовым слизнем, да еще с акульим плавником на спине. Они плотные, черные, быстрые и склизкие, и я прекрасно понимаю, почему Джексон окрестил их пиявками. Они действительно похожи на пиявок, хотя плавают не в воде, а на суше. Они просто скользят по поверхности, но при этом не извиваются, и ног у них нет. По их маслянистым шкурам то и дело пробегают электрические разряды.
Я не знаю, сколько их. Я вижу двух, трех, потом отвожу взгляд, опасаясь, что они почувствуют, что за ними наблюдают.
Я уверена: они знают, что мы где-то здесь. Они излучают угрозу, у них спереди — подобие глаз, которые находятся в постоянном движении, обзор — на триста шестьдесят градусов.
Зарываюсь поглубже и стараюсь не дышать.
«Здесь ничего и никого нет, — повторяю я про себя. — И незачем тут рыскать».
Они так близко, что издаваемый ими звук заставляет меня скрипеть зубами. И еще запах! Перегоревшей проводки, серной кислоты и еще гниющих органических останков.
Не знаю, как давно я уже лежу здесь. Мы с Саскией даже не переговариваемся, но через некоторое время, которое кажется мне вечностью, я слышу, как что-то шевелится неподалеку от моего укрытия. Я уже готовлюсь к схватке и вдруг понимаю, что звук, издаваемый пиявками, постепенно ослабевает и запах тоже.
«Ну, что ты думаешь?» — спрашиваю я Саскию.
Но прежде чем она успевает ответить, я слышу голос Джексона.
— Эй, — шепчет он, — ты как, ничего?
Продравшись сквозь микросхемы, спутанную проволоку и прочий мусор, я сажусь.
— Ушли? — спрашиваю я.
Он кивает.
«Слава богу», — говорит Саския.
«Вот именно», — отвечаю я ей.
— Что это были за твари? — спрашиваю я Джексона.
— Я думаю, это последствия вируса.
— Какого вируса?
— Того, который завладел сайтом, — отвечает он. — Сайтом «Вордвуд».
— Так, значит, это — «Вордвуд»?
Он пожимает плечами:
— Вероятно. Я решил, что это «Вордвуд», когда попал сюда. Это проклятое место не давало мне покоя целую неделю с тех самых пор, как сайт вырубился.
Кажется, он собирается сказать что-то еще, но раздумывает, а я не настаиваю. Сейчас он единственный, кто имеет хоть малейшее понятие о том, что здесь происходит, так что пусть выдает свою информацию, когда сам захочет. Не следует давить на него. По крайней мере пока.
Я смотрю туда, куда улетели пиявки, и вижу, что они оставили после себя следы. Они еще дымятся, как это бывает с металлом, если на него капнуть кислотой.
— Как ты сообразил, что от них можно вот так спрятаться? — спрашиваю я.
Вообще-то, я понимаю, что и это не помогло бы, если бы твари оказались прямо над нами.
— Я был в полном отчаянии, — отвечает он. — Впервые, когда я их услышал, я не понял, кто издает этот звук. Просто почувствовал опасность. Они застигли меня на открытой местности, иначе я залез бы на одно из этих чертовых деревьев. Пришлось зарыться в землю. Сначала я просто хотел лечь, чтобы трава скрыла меня с головой, но потом наткнулся на эту подстилку с кодом.
Он выгребает немного мусора из ямы, в которой прятался, выбрасывает его и вынимает несколько слов.
— Код? — спрашиваю я.
Он кивает:
— Да. Хотмейл. Код, который используется, чтобы создать веб-страницу. Понимаешь?
Он держит в руке нечто, напоминающее прозрачную ленту со словами на ней. Там написано:
Диккенс Чарлз
— И так на много метров вглубь, и всё на бинарной основе, — говорит он. — Сплошной клубок нолей и единиц.
— Не понимаю ни слова, — говорю я.
«Это он о языках программирования, которые объясняют компьютеру, как он должен работать. Это то, что позволяет нам общаться с машинами».
— Это место — как старая досовская программа, — объясняет Джексон. — Все элементарно, никаких графов и скриптов, которые применяются сегодня. Думаю, это вирус вернул здесь все в такое первобытное состояние.
Я с умным видом киваю, как будто и правда понимаю, о чем он говорит.
— Как ты попал сюда? — спрашиваю я.
— Я и сам точно не знаю. Сижу это я перед компьютером — и вдруг из монитора начинает хлестать липкая черная жидкость, и я в ней тону. Или мне показалось, что я утонул. Наверное, я просто отключился на время, а очнулся уже здесь. — Он слабо улыбается. — Если только, конечно, это уже не жизнь после смерти.
Липкая черная жидкость. Похоже на тот дождь, который сбил меня с ног в Пограничных Мирах. Получается, что я попала сюда так же, как он. Единственная разница между нами — я не стала бесцветной. Первое приходящее на ум объяснение этого факта не радует: должно быть, это оттого, что я тень. Наверное, я наслушалась Саскии и теперь постоянно буду чувствовать некоторую свою ущербность. Если я действительно не существую в Условном Мире, то почему здесь должно быть иначе?
— Сколько времени ты уже здесь? — спрашиваю я.
«Может быть, дело вовсе не во мне, — думаю я. — Может быть, это вопрос времени и здесь постепенно теряешь цвет, потом плотность, пока не превратишься наконец в один из призраков, которых я видела тут».