— Этого я не знаю, — говорит Джексон. — Мне кажется, уже целую вечность.
— Мы… — начинаю я, но вовремя спохватываюсь. Незачем ему знать, что у меня в голове еще один человек. — Я попала сюда только что. И эти призраки…
— Они тоже, как и мы, не здешние. По крайней мере, как я. Это люди, которых засосало в их компьютеры. Кажется, дело обстоит так: попав сюда, становишься призраком и остаешься им до тех пор, пока не начинаешь что-то соображать. По крайней мере, чем больше я узнавал о том, как здесь все устроено, тем плотнее и реальнее я становился, — он с некоторой завистью смотрит на меня, — и тем не менее я черно-белый.
Значит, все не так, как я думала, а как раз наоборот.
— И эти остальные — такие же, как ты? — спрашиваю я.
Он кивает:
— Но они держатся обособленно. И что самое странное — некоторые из них не говорят по-английски. Даже интересно: зачем они полезли в базу данных на английском языке?
«„Вордвуд“ — не только англоязычный, — объясняет мне Саския. — Он автоматически переводит текст на твой родной язык».
Я повторяю это вслух — для Джексона.
Он качает головой:
— Это невозможно.
— Мы же говорим не о программе, — возражаю я. — Мы говорим о духе. О ком-то, кто живет в… в общем, там, где мы находимся. В киберпространстве, наверное. Он общается с нами через Интернет. Во всяком случае, общался.
— Но…
— Ладно, может быть, все проще. Помнишь классическую мифологию — бог или богиня всего?
— Смутно, — признается он, но все же кивает, что понимает, о чем речь.
— Так вот, сайт «Вордвуд» был жилищем бога книг в электронном виде. Преобразованных в цифровую форму слов.
— Бога?
— Я просто пытаюсь объяснить так, чтобы тебе было понятно, — поясняю я.
— Но… бог…
— Ну, возможно, это не самая лучшая аналогия.
— И он, этот бог, решил покончить со мной…
— Может быть, это и она, — говорю я, подумав о Саскии. Дух мог создать ее по своему образу и подобию. Потом до меня наконец доходит, что именно он сказал. — А с чего бы ему или ей злиться на тебя?
— Хочешь знать правду?
— Нет, вообще-то, я предпочитаю, когда люди мне врут.
«Кристиана! — предостерегает меня Саския. — Не отпугивай его. От него можно кое-что узнать».
«Так ты теперь — мое подсознание?»
«Извини, но…»
«Да нет, ты права. Нехорошо, что я сержусь на него, и на тебя тоже».
— Итак, с чего бы вдруг духу Вордвуда злиться на тебя? — спрашиваю я как можно ласковее.
Джексон качает головой.
— В общем, это можно просчитать, — говорит он. — Я всегда боялся леса, не доверял ему, так что если я и рассердил какое божество, так, видимо, то, которое живет в лесу. Даже если это условный лес. Каким бы странным ни выглядело это место, оно вполне настоящее.
— Джексон, — я пытаюсь вернуть его к тому, с чего мы начали, — это не бог. Это просто дух. Да, они могут быть могущественными, но они тоже всего лишь существа, только другого вида. Они отличаются от нас примерно так же, как медведь отличается от комара. Нет, тоже плохое сравнение, — спешу добавить я, когда вижу выражение его лица.
«Да помоги же мне, Саския».
«Скажи ему, что с ними можно договориться».
«Ага, прямо! Тебе приходилось встречать кого-нибудь из старых…»
«Да знаю, знаю! Но он-то не знает. Ему так будет легче».
И я говорю ему то, что она велела, и весьма уверенным тоном. Саския права. Он сразу немного успокаивается.
— Может, мне удастся ему объяснить, что все это — ошибка? — говорит он. — Ну, не то чтобы совсем уж ошибка, но… у меня просто не было выбора.
— Вот отсюда поподробнее, — прерываю я. — Не понимаю, о чем ты.
— Во всем этом, — он обводит рукой вокруг, — виноват я.
— Пожалуй, тебе стоит начать с самого начала, — говорю я.
И он рассказывает нам плачевную историю о взломанном банковском компьютере и о том, как Аарон Гольдштейн шантажом добился от него, чтобы он заслал вирус на сайт «Вордвуд». Как его терзали видения об этом лесе и ветер, похожий на радиопомехи. Как он потерял счет времени и наконец однажды оказался здесь.
Мы слушаем его, не прерывая и даже не переговариваясь между собой, кроме разве что того момента, когда он впервые упоминает Аарона.
«Это тот самый тип, который…»
«О боже, как я его ненавижу! — восклицает Саския, прежде чем я успеваю закончить свой вопрос. Итак, можно считать, она на него ответила. — Разумеется, это вполне в его духе — устроить такое».
— Он здесь? — вслух спрашиваю я.
— Кто, Аарон? Сомневаюсь. Не думаю, что он проводит много времени за компьютером. И уж конечно, не на сайте «Вордвуд». То есть, если бы он ему был нужен, какого черта он велел бы мне его разрушить? Я так понимаю, что попались в основном книжные черви: библиографы, запойные читатели…
«Я вообще сомневаюсь, что Аарон Гольдштейн любит книги», — говорит Саския.
«Но ведь он же почему-то стал редактором».
«Наверное. Но не думаю, что он все еще любит книги. Кристи говорит, что он ненавидит писателей, потому что когда-то пытался писать сам и ничего у него не вышло».
«Ну, вообще-то, нельзя сказать, что Кристи очень симпатизирует Гольдштейну».
«А что, ему кто-нибудь вообще симпатизирует?»
«Я только хотела сказать, что мы многого о нем не знаем, то есть не знаем, почему он стал таким, каков он есть».
«А что это ты его защищаешь?»
«Вовсе не защищаю. Просто хочу иметь объективную картину».
Джексон не подозревает о разговоре, который сейчас ведется у меня в голове, и продолжает рассказывать.
— Прости, что ты сказал?
— Я говорю, что те немногие, с кем мне удалось поговорить, когда я оказался здесь, сказали, что сидели за компьютерами и пытались зайти на сайт, когда… когда случилось то, что случилось.
Я киваю, и он продолжает. Он рассказывает нам, как послал имейл веб-мастеру — «Наверное, я общался с самим духом, да?» — и объяснил ему, как наладить сайт и ликвидировать последствия вируса. — «И вот после этого — бум! — и я здесь».
«Бум! — комментирует Саския. — В моем случае это, скорее, напоминало фейерверк».
У нее такой несчастный голос, что я начинаю горько сожалеть о том, что защищала Гольдштейна. Да и вовсе я его не защищала, но она-то, конечно, подумала именно так.
«Когда все это закончится, — обещаю я ей, — мы найдем способ ему отплатить».