— Да. Угодно. Я велел присмотреть за людьми барона ди Гуеско и за ним самим.
— Мы исполнили ваше указание. Гвардейцы Его Святейшества заняли гостиницу «Петух на бочке», что у городской стены, изгнав из нее всех иных постояльцев. Мне грустно сие признавать, но воины святого престола, выставив у ворот гостиницы караул, пируют там, не прерываясь даже на молитву, со вчерашнего вечера. Нельзя сказать что-либо еще, ибо никому не дозволено входить даже во двор гостиницы.
— Пируют, — задумчиво повторил фра Гуэдальфо, — что ж, может, это и к лучшему.
Викарий посмотрел на него удивленно, но промолчал.
— Я сейчас отправлюсь по делам — здесь, недалеко. Мне для сопровождения нужно пять-шесть солдат. Распорядитесь. Да поскорее.
— Непременно. Прикажете запрячь ваш экипаж?
— Да, — подтвердил фра Гуэдальфо. — К вечеру я уже надеюсь вернуться, пока же верю, что вы управитесь без меня.
— С божьей помощью, — склонил голову викарий, искренне надеясь, что Господь предоставит ему шанс отличиться.
Небольшая кавалькада двигалась медленно, поскольку скакунам монастырской стражи приходилось плестись следом за лохматым мулом, кажется, шедшим еще медленнее и величавее от столь лестного соседства. Фра Гуэдальфо немилосердно трясло на ухабах, так что он с невольной тоской вспоминал о тех временах, когда, как эти всадники, гарцевал в седле андалузского жеребца.
— Вот тут как раз дорога в горку пойдет, — пояснял несколько утративший робость лесник. — Аккурат перед ней от дороги тропка вправо уходит — по ней нам идти. Там уже совсем недалеко, скоро на месте будем. Только, извольте понять, возок этот по тропке не пройдет. Когда желаете — садитесь на моего длинноухого, он смирный… А я в поводу его возьму и пешочком…
Фра Гуэдальфо согласно кивнул, радуясь возможности сменить транспорт. Как и обещал лесник, тропинка была не только узка, но и извилиста, будто протоптана лесными разбойниками нарочно для того, чтобы сподручнее уносить ноги. После очередного поворота лесник вздохнул, остановился и произнес:
— Вот мы и у цели.
— Да, но… — только и успел сказать настоятель.
Громко крикнула лесная птица, и на всадников кортежа с окрестных деревьев посыпались стрелы. Фра Гуэдальфо попытался было соскочить с мула, и тут же тугая ременная петля обхватила его руки, притянув их к телу.
— А ну не дергайся, падре, — прикрикнул лесник, теряя недавнее селянское простодушие.
— Ты будешь гореть в аду! — возвысил голос настоятель.
— Кто знает, может, и буду, — хмыкнул провожатый, затягивая узел. — Но только не из-за тебя. А тут уж поленом больше, поленом меньше…
— Дон Гуэдальфо, — раздался за спиной сицилийца почти ласковый голос, — прошу извинить, но я вынужден прервать вашу богословскую беседу.
Монсеньор Бенчи заскрипел зубами. Пирующий в гостинице барон ди Гуэско, подбоченясь, стоял рядом с ним, удовлетворенно глядя на пленника.
— В другой раз я бы сказал, что не рад видеть ваше преподобие. Но сейчас счастье мое почти безгранично.
— Мерзкий убийца, — процедил разъяренный прелат.
— Это правда, монсеньор, — вздохнул Анджело Майорано. — Хотя многие находят меня весьма привлекательным. Но что ж делать, ваше преподобие? Таков мир, не я создал его, и вам — служителю Господа — должно быть виднее, почему он таков. Я лишь пытаюсь выжить. Вы, как я вижу, тоже. Тогда, в море, у вас это неплохо вышло, ну и ко мне небеса благоволили. Подчас, возможно, и незаслуженно. Но сердце мое преисполнено благодарности — видели б, какую часовню я построил в Гуеско!
Гуэдальфо Бенчи метнул на пирата ненавидящий взгляд, и дон Анджело продолжил, довольный полученным результатом:
— Если вы будете делать то, что я скажу, вам представится превосходный шанс увидеть эту часовню. Да и не только ее. Если же нет, одному Господу известно, зачем он решил лишить вас жизни моими руками.
— Сарацинский пес, — прошипел настоятель.
— Ругань — оружие слабых. Впрочем, даже не оружие, а одна видимость его. Вы лишь думаете, что поражаете цель. Однако сарацинский пес я или нет — не важно. Вы знаете, я всегда держу слово, а потому сами решайте: будете послушны и живы, или же непокорны и мертвы. Третьего не дано!
Мысли Гуэдальфо ди Бенчи в это мгновение были совсем не благостны, будто расточились в дым последние годы служения Господу. Он вновь чувствовал себя воином, попавшим в руки коварного врага, и никакое ответное коварство не являлось предосудительным.
«Здесь и сейчас третьего и впрямь не дано, — думал он, — но все же обстоятельствам свойственно меняться… Кто знает, быть может, еще повезет обернуть все к лучшему. Большая часть людей Майорано по-прежнему в Парме, значит, он будет возвращаться туда, и удастся бежать, или хотя бы передать весточку…»
— Велик Господь дарящий, велик Господь, посылающий испытания верным сынам своим. Всевышнему известно, что каждый мой вздох, каждый час посвящен ему. И если на то воля Божья…
— А если без красивостей?
— Я повинуюсь.
— Эй, — прикрикнул барон ди Гуеско, — экипаж готов?
— Готов! — донеслось с дороги.
— Убираемся отсюда.
Остановившись у опушки леса, Анджело Майорано послал одного из людей в город за отрядом и, велев подать заготовленные вино и сладости, пересел в экипаж фра Гуэдальфо.
— Нам следует многое обсудить, святой отец. — Он опустил полог, создавая видимость уединения. — Угощайтесь и выслушайте меня со всем доступным вашему преподобию вниманием.
Не дождавшись ответа, дон Анджело печально вздохнул и, освободив руки Гуэдальфо, продолжил:
— Если смотреть здраво, то именно вы повинны в произошедших смертях. Никто из убитых той ночью или же сейчас не был моим врагом. Их смерть не принесла мне ни радости, ни прибыли, и от этого у меня на душе скверно. Очень скверно… Единственная, по сути, выгода — возможность говорить с вами вот так — mano a mano. [31] Но ведь, строго говоря, мне-то предписывалось указом Святейшего Папы сопровождать вас. И я намерен был сделать это, покуда вы, монсеньор, не пожелали, забыв о необходимости прощать должникам вашим, вспомнить о тех досадных недоразумениях меж нами, которые имели место много лет назад. И каких лет!.. Все изменилось. Вы стали прелатом, я — бароном. Я честно служу Его Святейшеству. Зачем надо было посылать человека к королю Обеих Сицилий? Зачем настоятелю храма Девы Марии понадобилось будить Анджело Майорано в бароне ди Гуеско? Как и тогда, когда вы, Гуэдальфо, вознамерились захватить груженный сокровищами корабль, так и сейчас — ваша низость привела к смертям невинных. Мне странно поучать в таких вопросах пастыря душ человеческих, но ведь это правда!
— Но вы не привели корабль в Палермо!