Вот щенячья радость на ковре. Может, уйти отсюда пешком? Не станет же Грейс ломать нам ноги, а?
— Лимерик? — удивился Джош, и я покачала головой:
— Тебе это ни к чему, поверь.
Н-да, Грейс так хохочет всю дорогу, недолго и сломать что-нибудь.
Джош сосредоточился на парковке, а я схватилась за ручку дверцы, мы свернули на траву и запрыгали по неровным колеям, проехали мимо длинного ряда машин до самого конца, пока не остановились в тени раскидистого дуба. Мы закрыли дверцы — словно эхо раздалось, ведь все вокруг тоже вылезали из машин и хлопали дверцами. Джош взял свою сумку, я накинула лямку фотика на плечо. Под деревом было прохладно и свежо, чувствовалось всеобщее оживление, пока люди из тесных машин перебирались на открытый простор. После жуткой длинной ночи у дома Джоша я ко всем радостям обнаружила, что стала вроде как прозрачной, и теперь сомневалась, надо ли так скоро превращаться в невидимку. Встречу с Кайросом можно отложить на пару часов. Сделать пару снимков. Не быть такой уж лгуньей.
— Грейс, останься с Джошем. Пожалуйста, — запоздало добавила я, заметив, какой резкий оттенок приняло сияние шара. — Не побегу же я рядом с ним марафон!
Крылья хранительницы померкли, стали почти прозрачными, и раздалось мягкое «ладно уж».
В ее кротость я не верила, и мы неторопливо пошли между машинами к полю. На полпути я вскинула фотик и щелкнула малыша, который благоговейно трогал за нос клоуна. Я посмотрела, что получилось, и улыбнулась. Сверкающее голубое небо, безупречная застывшая маска клоуна. Яркая и четкая.
— В такой день здорово бегать, — проговорил Джош.
Я кивнула, чувствуя, как воздух наполняет легкие.
— Думаю, можно остаться ненадолго. — Мне совсем не хотелось, чтобы при попытке к бегству на меня упал метеор.
— Я обещал пробежать пару кругов. Иначе мне не собрать деньги.
Я видела, как ему хочется побегать, и подтянула сумку на плече. Обещание, данное папе, добавляло ей веса. Кайрос подождет пару часов, пока Грейс приглядывает за Джошем.
— Ну, увидимся около полудня? — Я уже протискивалась к зеленой палатке.
Джош улыбнулся, солнце сияло у него в волосах:
— Следи внимательнее за Эми.
Я усмехнулась. Не так-то просто сделать хороший снимок, тут нужно мастерство. Сделать плохой еще сложнее.
— Уж будь уверен.
Он кивнул и развернулся. Я помедлила мгновение — убедиться, что Грейс отправилась с ним, — и пошла к зеленой палатке и мисс Картрайт.
Ветер трепал пурпурные кончики моих волос прямо перед объективом, — пришлось подождать, пока изображение очистится. Я медленно следовала взглядом за бегущим по полю Джошем и, когда он повернул и мне стало видно его лицо, приблизила изображение. Он сделал вдох, я тут же щелкнула и опустила фотик, посмотреть, что получилось.
И не сумела сдержать улыбки. Усталый, но не изможденный, глаза сузились, рот раскрыт. Волосы прилипли к потному лбу. За ним виднелись яркие размытые силуэты других бегунов. А на фоне можно было различить мерцающий шарик света — любой сказал бы — дефект камеры, но я-то знала, что это Грейс. Джош будет рад заполучить свидетельство ее существования.
Судя по шуму шагов, бегун приближался, и я оторвалась от объектива.
— Здорово держишься! — крикнула я, и Джош махнул рукой в ответ. Он был вовсе не такой усталый, как на фотографии. Это все-таки не забег на время. Просто кто-то из команды обязательно должен оставаться на поле — что-то вроде марафона на целый день. По краю поля бежала — гораздо медленнее — группка неспортсменов. Тоже своего рода светский раут: я слышала, как за быстрой ходьбой болтают о детях дамы — за каждый заход они зарабатывали по доллару на новый школьный автобус для поездок по всяким мероприятиям.
Я подняла фотик и щелкнула смеющуюся женщину — поймала ее образ в счастливое мгновение. На снимке были хорошо видны бейджики участников, и я надумала показать его мисс Картрайт — может, эти фотографии пригодятся для агиткампании на следующий год.
Повернувшись, я заметила команду школьных бегуний: они растянулись в тени березы. На траве были разбросаны яркие спортивные сумки, и я сделала несколько снимков, убедившись, что Эми выглядит не лучшим образом. Я увеличила изображение и поймала в фокус повязку на ее багрово-синем, распухшем — за что спасибо Грейс — носу. И со злорадной усмешкой щелкнула Эми, когда она открывала рот.
— Никогда не серди фотографа! — прошептала я, радуясь, что подловила ее в очень даже неловкой и вовсе неизящной позе.
Я снимала уже почти три часа и начала уставать, хотя мои давно не тренированные фотографические мышцы работали с наслаждением. Купленная вчера карта оказалась просто находкой. Я уже один раз забила ее до отказа, перекачала все в принтер, очистила и пустилась на поиски новых подходящих сюжетов.
— Вроде этого, — шепнула я, увидев мужчину, который прижимал к себе ребенка. Он указывал на кого-то в поле, а девочка — судя по бантику и оборочкам — следила за его взглядом. Лицо мужчины светилось, когда он разговаривал с малышкой. Позади них стояла коляска с огромной упаковкой подгузников в поддоне и гроздьями игрушек, привязанных к передней перекладине.
Я щелкнула коляску — забавно, что такому крошечному существу нужно столько вещей, — потом сосредоточилась на отце и дочурке: дождалась, пока та узнала, на кого же показывал ей папа, и восторженно загукала. Я щелкнула, мужчина обернулся на вспышку.
Улыбаясь, я проверила, виден ли бейджик, который дала мне мисс Картрайт.
— Фотографирую в поддержку школы, — в энный раз за сегодняшний день повторила я. — Хотите, напечатаю для вас снимки? Они будут готовы в течение часа.
Его подозрительность сменилась восхищением, когда я показала ему снимки на фотике.
— Я даже не знал, что вы здесь, — сказал он, покачивая девочку. — Замечательно. Сколько стоит? — Он передвинул малышку, чтобы дотянуться до заднего кармана, но я замахала рукой и объяснила:
— Вообще мы берем по доллару, но заплатите потом, когда увидите снимки. Это в зеленой палатке.
За моей спиной раздались и снова стали удаляться быстрые шаги, девочка заерзала, чтобы через мое плечо усмотреть бегунов.
— Я подойду, — мужчина поднял ее повыше, взглянул на счастливую дочурку и заворковал: — Мамочке понравится наша фотография. — Он повернулся ко мне, и его глаза по-прежнему светились любовью к девочке. — Спасибо вам. Я вечно забываю фотоаппарат на такие сборища. Памперсы, бутылочки, игрушки, одеяльце — все с собой, а вот фотик…
Я кивнула, дала ему талончик, помахала агукающей девочке и пошла дальше. Было здорово наконец заняться делом, а не хандрить в своей комнате, словно в тюрьме, и скучать по старым друзьям. Вчера мы хорошо посидели с Джошем в «НЗ», несмотря на болтовню Эми и маячащие на горизонте неприятности с Кайросом. Я уже и забыла, как славно быть с кем-то, без страха оставаться той, кто я есть на самом деле. Сегодня солнышко пригревало, а воздух хранил прохладу, и я усердно тратила папины деньги на чернила и бумагу. Куда уж лучше.