Девушка машинально проверила, все ли ее замки надежно заперты — автоматическое действие после многих тренировок. К счастью, она делала «темную» посадку и взлет в воображаемых каньонах и голубых долинах. Теперь она лишь жалела, что обратила мало внимания на местность непосредственно за участком Моксуна. Она не могла рисковать повторить вчерашний кругооборот в воздушных потоках.
Она пристегнулась к сиденью, включила двигатель на минимальную мощность. Небо уже достаточно посветлело для ее целей, но солнца еще не было. Она медленно и осторожно взлетела, не спуская глаз со сканера для уверенности, что не наткнется на какой-нибудь выступ.
Поднявшись над ущельем, она быстро включила экран внизу и увеличение. Ее отъезд не разбудил Моксуна. Скорей всего, он забудет, что она вообще была с ним, до тех пор, пока не получит свою патронажную премию. А как она поработала для этого!
Ей пришла в голову мысль, что и она когда-нибудь станет такой же, как Моксун, но она была твердо уверена, что это случиться очень и очень не скоро. И она постарается отдалить это будущее, насколько возможно.
Килашандра быстро летела к тому месту, где пять старых мазков краски составляли неправильный узор на карте Ланжеки. Солнце взошло: оно всегда выглядело величественным, а сейчас, когда позолотило восточные складки и высоты Милки-Ряда, было поистине великолепным. Она посадила сани на выветрившуюся плоскость, чтобы во время завтрака полюбоваться зрелищем зарождающего утра. Оно было чистое, приятное, с моря дул легкий бриз. Она проверила метеосводки: на ближайшие шесть часов предполагалось чистая, сухая погода.
Килашандра должна была пройти над Ф42 до Ф43 на высоте, чтобы получить полное изображение объекта. Если интуиция ее не подведет, а закрытая для остальных информация Ланжеки только подтвердила это, то одна из этих пяти заявок имела киборгенский черный кристалл.
С высоты район выглядел покинутым, овраги и ущелья, слепые каньоны, некоторые с водой, и только иногда в утреннем солнце блеснет кристалл.
Но что это? Одна из отметок была новее остальных: солнце отражалось от нее. Неужели кто-то из певцов уже обнаружил заявку Киборгена? Она сурово напомнила себе, что никто из певцов не собирался забираться так далеко на север. Одна новая метка из пяти. Но на воздушной карте Ланжеки было показано только пять старых меток.
Килашандра затаила дыхание. Киборген не был на этой заявке девять лет. Потому ли, что не мог вспомнить, где она? Он запасся полезными осколками и триадой, целым состоянием в кредитах. Не мог ли он использовать время между штормовым предупреждением и отъездом и подновить свою заявочную метку, чтобы было ее легче найти после шторма?
Килашандра стала вспоминать все насчет заявок и их захватчиков. Ничто не запрещало ей проверить обозначенное место, но поднять или резать кристалл считалось уголовным преступлением.
Она снизилась и сделала круг над участком, начиная от ярко окрашенной метки. Она не видела других саней, хотя парила для уверенности над несколькими темными ущельями, где угрожающе нависали края утесов. Она также не видела ни искорки, ни блеска освещенного солнцем кристалла. Тогда она приземлилась на выступ. Краска была свежая, толсто наложенная и только кое-где стертая последним штормом. Килашандра увидела края старой краски там, где новая была наложена в спешке. И она нашла банку с краской, заклиненную в камнях, куда ее либо бросили, либо занес ветер. Она взяла ее с восторженной улыбкой. Да, Киборген не хотел забыть эту заявку и потратил время, чтобы сохранить ее.
Она огляделась вокруг и задумалась. Поскольку Киборген явно собирал хрустальные обломки со своего участка, не было никаких указаний, где именно он работал. Но он должен был спрятать сани от наблюдения с воздуха, как это делал Моксун.
Поэтому Килашандра потратила все утро, облетая круг за кругом. Она обнаружила пять мест и отметила на своей карте особыми отличительными контурами скалу или угол, под которым летела, когда заметила место.
Погода ей больше не помогала: часам к трем дня пошел мелкий дождь. Не было солнечных бликов, чтобы вести ее, нагретый солнцем кристалл не издавал ни звука. Но нельзя было и сидеть на краю заявки: другие певцы тоже ищут киборгенский участок, и нет смысла торчать на виду.
— Ина, мина, питса, типа, — запищала она детскую считалку, указывая на каждое место при каждом слове — яву рина, ища, гоша, бамбироша, сто девяносто и одна!
«Одна» попала на западную четвертую зарубку.
Когда девушка приближалась с юга, она заметила, что выступ как-то странно наклонен. Поскольку он был со всех сторон защищен более высокими складками, эрозия не могла быть вызвана воздействием ветра. Килашандра посадила сани на неровной почве рядом с навесом и заметила, что с каждой стороны выступа были обломки — значит, место для саней было выбрано правильно.
Ободренная, она осторожно обошла кругом. Камни валялись давно и уже успели покрыться песком и пылью. Полоска оранжевой краски с внутренней стороны стены придала Килашандре окончательную уверенность. Сани припарковывались точно.
Она влезла на самую высокую точку над ущельем и вгляделась. Долина имела форму полумесяца с тупиковыми концами, в любую часть которого легко было идти от зарубки. Хрустальные певцы старались только резать кристалл, но не таскать его на расстояние. Киборгенский участок должен находиться где-то в этом ущелье.
Вернувшись к саням, она сверилась с метеосводкой. Завтра облачный покров рассеется, если только холодный фронт не двинется с южного полюса слишком быстро, так что у нее будет, по всей вероятности, светлое послеобеденное время и солнце на южном краю ущелья. Дождь или не дождь, сказала она себе, при первом солнечном луче она будет в ущелье. Киборген сделал две явные ошибки: оставил свежую метку и старый санный след.
Киборгенская резка ускользала от нее все дождливое серое утро, пока она искала в полумесяце хоть какие-нибудь следы и стирала до крови руки о камень. Совсем измученная, она вернулась к саням, чтобы поесть. С таким же успехом она могла остаться еще на день с Моксуном.
Внезапный свет привлек ее внимание к окну. Облака шли к северу, и девушка увидела участки голубого неба. Она вышла из саней. Легкий ветер подул ей в лицо. Из облаков пробивались лучи солнца.
При солнце ей, может быть, посчастливится заметить хрустальный блеск — если она в нужный момент повернется в нужную сторону. После короткого шторма киборгенский рез не мог слишком сильно покрыться пылью.
Солнце находилось ближе к западу. У нее будет шанс, если она повернется туда лицом. Она поднялась на гребень, повернулась и при солнечном свете увидела то, что дождь скрыл от нее вчера: ясную, хотя и неровную, петляющую тропу на слежавшейся пыли, проложенную парой длинных ног. Килашандра пошла по ней, где подтягиваясь, где прыгая. Она так увлеклась ходьбой, что чуть не пропустила внизу, в двух метрах от края, плоское место. Как раз тут человек мог ставить коробки. Возможно от возбуждения, но Килашандра почувствовала покалывание в ногах. Затем она услышала мягкий вздох, более громкий, чем от слабого ветра. Словно кто-то далекий жужжал, а ветер донес до нее звук, который шел спереди. Дрожа, она сделала последние два шага и увидела борозду в форме вилки, спускающуюся ко дну ущелья. Из основания развилки брызгала грязная вода и собиралась в круглую лужу ниже по неровному склону. Спустившись вниз, Килашандра почувствовала, что ее окружает черный кристалл. Она встала на колени возле симметрической лужи и ощупала ее края. В пальцах пульсировало.