Харакамян почесал подбородок и задумался над словами жены, в которых он находил бесконечные кладези мудрости. Затем Хафиз беспечно пожал плечами.
– Акорна обещала вернуться. Ее сородичи говорили мне, что девочку возведут в должный ранг и направят к нам в качестве посла. Я уверен, что мы скоро увидим ее. К счастью, тот мир, где живут линьяри, находится в реальной вселенной, а не в стране, где теперь обитает наш уважаемый коллега Дельзаки Ли. Если сородичи Акорны отыскали дорогу сюда, то мои инженеры и штурманы – да и любые инженеры и штурманы – могут отследить их путь в обратную сторону. То есть, при желании мир линьяри можно посетить. Особенно, нам! Их друзьям!
– Друзьям? Ну, да! Ты же член ее семьи! Единственный, не считая твоего племянника, его друзей и мистера Ли. Кстати, мистер Ли ужасно сожалеет о том, что он больше не может давать ей руководящие советы.
В ее голосе появились сварливые нотки.
– Поэтому его помощь Акорне и линьяри должна быть выражена через наши советы и руководство. Размышления об этом не дают мне покоя и заставляют меня пренебрегать питанием.
Хафиз воинственно набычился.
– Ты в тайне от меня навещаешь Дельзаки Ли? Моего конкурента? И ради его планов пренебрегаешь пищей и иссушаешь тело, на которое я излил так много любви?
– Он умер, Хаффи, – рассудительно напомнила Карина.
– Но Дельзаки Ли дает тебе советы!
– Мой дорогой, я просто помогаю духам. Кто-то же должен поддерживать связь между нашими планами! Я не могу отвергать их просьбы – так же как ты не можешь проходить мимо прибыли!
– Ли сам разрешил ей улететь. Он снарядил их корабль…
– Да, но он хотел, чтобы один из ее опекунов был рядом с ней. Если бы девочка не улетела так быстро, я нагнала бы ее и отправилась в путешествие вместе с линьяри. Жаль, что тетя Акорны не додумалась пригласить меня на свой корабль. Или, возможно, она не сочла удобным разлучать нас в медовый месяц.
Карина смущенно покраснела. Ее розовый румянец покрыл все выпуклости выше переполненного лифа. Хафиз Харакамян не забывал о любви даже за обеденным столом. Он алчно сглотнул слюну и придвинулся к ней.
– Честно говоря, моя сладенькая, я слишком озабочен твоим здоровьем, чтобы разумно обсуждать подобные вопросы. Пойдем в нашу спальную. Я не могу говорить на эту тему до тех пор, пока детально не обследую возможный ущерб, который диетическое воздержание нанесло твоему великолепному телу.
Карине еще не приелась новизна их отношений. Ей нравилось это опьянение любовью. На публике она носила вуаль и ниспадающую мантию, но наедине с супругом – и только с ним – ее наряды вызывали слюну и желание томных объятий. Руки Хафиза были нежными и искусными; блеск в его глазах заставлял слабеть от желания. И еще после долгих поцелуев он всегда становился уступчивым.
Что касается Хафиза, то он возбудился еще и потому, что понял слова своей сладострастной лисицы – он понял, какой капитал можно было сделать на талантах Акорны и ее сородичей. У его Карины имелась не только аппетитная плоть, но и умная голова деловой женщины. Наконец-то, рядом с ним появилась настоящая помощница!
Прежде чем он приступил к исследованиям всех ее разнообразных граней и сторон, позади него раздался сдержанный кашель. Хафиза повернуться к решетчатой двери, ведущей в сад.
– Прошу прощения у господина и любезной госпожи, – сказал слуга. – Возникло дело чрезвычайной важности, хозяин, и оно требует вашего присутствия. Это дело касается вас и только вас.
– Я займусь им, когда мне того захочется, – мрачным тоном ответил Хафиз.
Слуга знал его еще мальчиком и мог бы догадаться, что не стоит отвлекать хозяина, когда тот собирается вкушать плоды супружеского счастья.
– Ты должен был понять, что я сейчас намерен заниматься другими делами.
– Да, господин. Вы можете наказать меня за дерзкое вмешательство и назначить мне тысячу ударов плетью. Но клянусь вам Тремя книгами и Тремя пророками, что вы удвоили бы это наказание, если бы я пренебрег своим долгом и не информировал вас о возникших неприятностях.
– Все так серьезно? – спросил Хафиз.
Он не стал бы тем, кем был, если бы игнорировал срочные вызовы – даже когда те поступали ужасно не вовремя.
– Хуже, чем вы себе представляете, хозяин, – с поклоном ответил слуга.
– Ну, тогда ладно.
Хафиз нежно поцеловал Карину в щеку, не смея прикоснуться к ее губам – иначе бы он никогда не ушел – затем с тоской погладил животик супруги и придвинул к ней золотое эмалированное блюдо, расписанное соловьями и наполненное трюфельными шоколадными яйцами.
– Перекуси пока, моя птичка. Когда я вернусь, тебе понадобится вся твоя сила.
– Как скажешь, моя любовь, – ответила она страстным голосом, который едва не свел его с ума.
* * *
С тех пор, как Дельзаки Ли и его рогатая девка упразднили на Кездете все дома удовольствий, диди Ясмина осталась без работы. На ней было траурное платье, и это тоже причиняло ей страдания, поскольку она не любила черный цвет. Но у нее умер сын, а, значит, муж, предполагавший себя вдовцом, должен был принять это во внимание и как-то смягчить ее утрату. К примеру, деньгами. Большими деньгами! Он должен был заплатить ей за горе!
От него не убудет, подумала она, рассматривая толстые ковры с красными узорами, малиновые и зеленые подушки на диване, шкафы из дорогой и экзотической древесины, наполненные бесценными и экзотическими раритетами. В больших вазах красовались букеты свежих цветов из его садов, орошаемых множеством звенящих фонтанов.
Хафиз ей многое задолжал. Ясмина родила ему сына и наследника, как это требовалось от благоверной жены. А он потерял ребенка и отдал свою империю племяннику, который прежде скакал по астероидам. Хуже того, он посмел заключить повторный брак, даже не уверившись в том, была ли его первая жена действительно мертва.
В принципе, она ушла от него по собственной воле, тщательно подстроив свою смерть. Ей хотелось вернуться к выгодной карьере в индустрии развлечений. Однако Хафиз принял весть о ее кончине с таким очевидным облегчением, что она поклялась отомстить ему. Он оставил сына у себя. Ясмина это было на руку. Несмотря на взвод нянек она всегда считала материнство слишком нудным и обременительным, и ей не нравилось, что кто-то мог принять ее за мать какого-то засранца. Она была так молода, стройна, красива!
До некоторых пор ее все устраивало – как и тех нанимателей, для которых она собирала информацию о муже. Подраставший Тафа часто бывал в домах удовольствий и даже пару раз посетил заведение матери, хотя, конечно, не узнал ее. Прекрасный мальчик, сильный и здоровый. Жаль, что он имел садистские наклонности и наносил девушкам раны, после которых их приходилось менять – причем, за большие деньги. Ей пришлось последовать примеру коллег и не впускать его в свое заведение. Что же касается любимого супруга, то она была прекрасно информирована о его делах и охотно делилась с врагами Хафиза различными сведениями. Она предоставляла им подробные схемы его особняков, пароли и шифры, списки коллекционных приобретений, имена охранников и слуг – короче, все, за что ей платили деньги.