– Прошу простить меня, сир. Входя к раненому, я, сама того не желая, невольно подслушала строки из катрена досточтимого Мишеля Нострадамуса…
– Действительно, сударыня, это был его стих. Однако, поверьте, он не имеет к вам никакого отношения.
– О да, конечно. Я бы хотела сказать о другом. Я уже упоминала, что в детстве в дом моего отца в Тулузе приезжал многомудрый Нострадамус, уже тогда известный всей Франции своими пророчествами. Мой отец любил с ним разговаривать о Боге, о судьбе страны и о многих иных вещах суть вторых я тогда не понимала. Но однажды он подозвал меня к себе и, положив руку мне на голову, произнес негромко: «Милая девочка, сейчас ты еще мала, но пройдут годы, и ты встретишь человека, которого все будут звать королем Генрихом Наваррским. Передай ему то, что я скажу тебе сейчас». И он прочел мне катрен, который я повторяла изо дня в день на протяжении нескольких лет, пока не научилась писать. Потом это как-то забылось. И вот сейчас, услышав дю Гуа, я снова вспомнила те самые строки. Вот что просил передать вам провидец. – Девушка замолчала, делая подобающую паузу перед загадочной строфой:
Водою Кельна сабинянин скрыт,
И посох рыбы спрячет ночь злодея,
Но лишь тень льва его освободит,
Чтобы, вернув, вернул себе удел людей он.
Закончив декламацию, она посмотрела на меня, точно ожидая, что я в один миг разгадаю диковинный шифр катрена. Увы, тщетная надежда! Как знать, быть может, на самом деле прозвучавшие только что строки предназначались вовсе не мне, а истинному Наваррцу и только ему они должны были сказать о чем-то важном. Мне же, увы, все эти воды Кельна, посохи рыб и тени льва – не больше чем заковыристая арабская вязь на невесть откуда взявшемся дирхеме [29] .
Хотя нет! Почему уж так совсем ничего? Услужливый мозг, точно опытный шулер, выкинул из колоды нужную карту, даже не спрашивая моего желания. «Овца родила льва». Кажется, именно так высказывались соседи-испанцы по поводу на глазах взрослеющего принца Беарнского Генриха Бурбона. Но я-то не он! Не лев, а лишь тень льва. Стало быть, шарада этого пророчества предназначалась именно мне.
– Спасибо, Конфьянс! Это действительно очень важно, – поблагодарил я, почтительно кланяясь. – Должно быть.
– Капитан! В смысле ротмистр! – Пресекая дальнейшие объяснения, из кухни появился Лис с гирляндой сарделек, переброшенных через плечо. – Вникай сюда внимательно. У меня тут для тебя есть кое-какая информация. Шо называется, «к размышлению».
Рейнар с хрустом откусил ближайшую сарделю:
– Сударыня, вы не будете дико возражать, если я похищу вашего собеседника на пару слов. Вот таких коротеньких. – Лис продемонстрировал девушке огрызок сардельки.
– Прошу прощения, мадемуазель. Я скоро вернусь, – произнес я, спускаясь к адъютанту. – Ну, что там у тебя?
– Сардельку хочешь?
– Для этого ты меня звал?
– Понятно. Значит, не хочешь. А зря. Готовят они тут вкусно.
– Рейнар, что у тебя за дело? – поторопил я.
– Да ну, ерунда всякая. Думал, может, тебе вдруг интересно… – неспешно пережевывая лакомый кусок, протянул Рейнар, набивая себе цену.
– Лис, я жду.
– Да я шо, я ж не напрашиваюсь, – пожал плечами мой напарник, явно склонный продолжать издевательство. – Но может, тебе и не интересно вовсе знать, куда направлялись свежеубитые покойники в ту пору, когда еще были веселы и молодцеваты? А я тут суюсь со своими сардельками!
– Шевалье, ну что за манера тянуть жилы из собеседника!
– А тебе так сразу вынь да положь! А где же сладость предвкушения? Где радость обладания, прорастающая сквозь непролазные трудности?! Капитан, да расшевелись же ты, черт возьми! Ходишь, как месяц ноябрь, страдающий запором! Неужто действительно в башке все, шо не касается дела, на фиг отбилось? – Лис выжидательно посмотрел на мою угрюмую физиономию. – Ладно-ладно. Вынимаю и ложу. Можешь меня не поправлять, я знаю, что правильно говорить «кладу». Но назло тебе и правилам грамматики я именно «ложу». Так вот, прынц Дакар инкогнито, заговорщики, которых мы тут общими усилиями вернули на путь истинный, ибо, как известно, что с человеком ни делай, он все Равно медленно движется на кладбище, по словам хозяина введения, намеривались посетить замок Монфорлан, что поблизости от твоего вожделенного Шалона. Соображаешь, о чем я говорю? Или пояснить?
– Ты хочешь сказать, что Гиз, вероятнее всего, находится именно там?
– Ай, молодец! Какой умный киндер! – восторженно зацокал языком напарник. – Я даже готов предположить, что там находится не столько Гиз, сколько, как это у нас говорили: «Штаб революции – Смольный», Сам посуди. За какого лешего ему держать в одном месте орлов вроде тех, которых вчера мы подготовили для изготовления чучел и ясноокую мадаму – супругу твоего оригинала?
– Вероятно, ты прав, – прислушиваясь к доводам друга, кивнул я.
– О! Уже хорошо! А ежели я прав, тогда смотри, какие радужные, светлые пути у нас открываются. Номер первый: взять те самые войска, о которых вчера пел военные песни твой бешеный лейтенант, и задавить вражину в его собственном логове. Я, честно говоря, не знаю, зачем это нужно, но, помня твою манеру вести дела, возможно, ты только о том и мечтаешь. Номер второй, лирический: по дороге из пункта А в пункт Б убедительно попросить господина герцога завернуть к нам на огонек. Дальше все по классике – «возвращается муж из командировки».
– Третий пункт будет? – пожав плечами, спросил я.
– А этих двух недостаточно?
– Да как сказать. Отсюда до Мезьера, где находится армия вторжения, вернее, ее остатки, – порядка пятидесяти лье. От Мезьера до Шалона – пожалуй, все семьдесят будет. Даже если мы прямо сейчас, оставив возок, галопом пустимся в северный лагерь, а войска, находящиеся там, узрев нас, немедленно выступят к Монфорлану, мы появимся у его стен не ранее чем через шесть дней, а то и поболе.
– Ну и чем плохо?
– Если ставить задачу захватить замок, то это чудесно. Через неделю там вряд ли найдется больше десятка боеспособных мужчин.
– Это еще в честь чего? – возмутился Лис.
– Это в честь коронации короля Генриха Валуа, которая должна начаться в Реймсе через пять дней. Там-то и будут находиться мятежники. Посуди сам: основные силы, которые Екатерине удалось наскрести во Франции и католическим немецким княжествам, под командованием маршала Таванна сейчас брошены к Ла-Рошели. Анжуйца охраняет личная гвардия плюс легионеры д'Аржи без коронеля. Но эти вояки стоят немного. Так что времени осталось очень мало. Кстати, номер второй твоего плана по этой же причине, вероятно, также нереализуем. Гиз – известный сердцеед, но славы страстного любовника за ним никогда не водилось. Вряд ли он станет рисковать успехом дела своей жизни ради амуров с Марго. Но даже если он посещает ее по ночам в Шалоне, наверняка отряд гвардии, которая его охраняет при этом, нашими силами не разогнать.