– Отряд готов к походу, сир, – подъезжая ко мне, отрапортовал де Батц.
– Вот и отлично! Выступаем немедленно. Идем тихо, скрытно, атакуем по моей команде.
– Слушаюсь, мой капитан! – Мано развернул коня, спеша донести мои слова «висельникам».
* * *
Колонна королевского эскорта двигалась по дороге, растянувшись без малого на пол-лье. Впереди, разгоняя праздных зевак, сдвигая с дороги путников и встречные повозки, сверкая доспехами, шел отряд анжуйских жандармов. Знамя с алой каймой и королевскими лилиями в лазури плескало у них над головами. За жандармами следовали два десятка легионеров маркиза д'Аржи, бдительно охраняющие святыню королевского дома – Орифламму. Заветный стяг французских королей, осенявший некогда Людвига Святого в Крестовом походе. За Орифламмой в окружении драбантов катили кареты Генриха Валуа и Екатерины Медичи. За ними вновь анжуйцы дю Гуа, а далее редкие кареты, дорожные возки, возы со снедью и вином, возы, возы, возы без конца и счета. Вдоль всей колонны по обочинам редкой цепочкой скакали закованные в железо жандармы с длинными пиками; пистольеры, державшие на изготовку один из своих пистолей; шевальжеры, несшие по польскому образцу входящие в моду сабли. Все это завершал последний отряд латников человек в пятьдесят.
Всего мои разведчики насчитали не менее четырех сотен вооруженной свиты, да и то растянутых по всей длине колонны, а следовательно, не имеющих возможности быстро оказаться в нужном месте. На защиту короля и королевы-матери могло стать не более сотни бойцов, на что, собственно говоря, и рассчитывал де Гиз. К тому же дю Гуа, отважный и преданный своему государю, должно быть, по-прежнему приходил в себя на забытом Богом постоялом дворе. А что могли анжуйцы без своего храброго коронеля, способного вырвать победу из рук врага, было для меня загадкой.
Мы стояли в засаде, ожидая начала атаки.
– «Чаща, чаща, я гора! Как меня слышишь, прием?» – радостно прорезался на канале связи Лис.
– «Что случилось?» – поспешил спросить я.
– «Вальдар, где тебя учили? Отвечать надо: „Гора, слышу тебя хорошо“. Короче, внучонок Ильича уже расставил свой комитет по встрече в боевые порядки. Один отряд лупит в лоб, другой отсекает Валуа с матушкой от остальной колонны, третий то ли в резерве, то ли будет сковывать боем всех, кто болтается вдоль колонны, ну а в этот миг, средь шумного бала, случайно появится сам Гиз, шоб заключить своего дорогого государя. Причем, подозреваю, шо не в объятья. Наблюдаешь поворот к моей горке? Вот оттуда они и ломанутся. Думаю, как только жандармы повернут, тут-то всем гаплык и настанет. Усек расклад?»
– «Спасибо тебе, постараемся не пропустить самое интересное».
Лис оказался прав. Впрочем, у меня не было подозрений в легковесности его прогноза. Насколько я успел узнать, вернее, вновь узнать своего напарника, он имел немалый боевой опыт, как, вероятно, и я.
Сигнальная труба взвыла, лишь только голова колонны оказалась по ту сторону дороги, огибавшей довольно высокий холм, на котором находился наблюдательный пункт д'Орбиньяка. Длинные копья жандармов, грозное оружие на равнине, когда разогнавшийся всадник, сметая все на своем пути, наносит страшный таранный удар, красивые, но бесполезные палки на лесной дороге. Чтобы бросить их и выхватить из ножен эсток, нужно лишь мгновенье. Но этого мгновения у жандармов не было.
Первый отряд, как и предвещал Лис, наполняя воздух воинственными кличами, обрушился на авангард кортежа, заставляя латников разворачиваться на месте, топчась и сбиваясь в кучу. Насколько я мог видеть, мятежники превосходили обороняющихся примерно вдвое, и в отличие от анжуйцев, из-за ученности не имеющих возможности достаточно воспользоваться своим оружием, каждый из мятежников, огибавших в Данный момент голову колонны, мог присмотреть себе цель по кусу. В тот же миг, когда попавший в засаду авангард громкими криками возвестил о начале боя, новый отряд, еще больше первого, ударил из леса по второй полусотне жандармов, отрезая короля от хвоста колонны.
– Их бьют, – тихо проговорил де Батц, нетерпеливо гарцевавший рядом со мной в ожидании приказа.
– Вижу, – утвердительно кивнул я.
– Велите атаковать?
– Нет, – не спуская глаз с разворачивающейся резни, тихо проговорил я. – Пока что нет.
Ввязываться в драку до той поры, пока Гиз не нанесет свой решительный удар, не имело смысла. Мы могли спасти от верной гибели десятки обреченных сейчас на смерть жандармов, отчаянно отбивающихся от наседающих гизаров, но сразу вслед за этим Гиз бросил бы в сечу резерв, и бойня бы разгорелась с новой силой, превращаясь из осмысленной продуманной операции в бестолковое истребление друг друга.
– Но они же гибнут, сир! – не унимался Мано.
– Пусть, – не отводя взгляда от побоища, бросил я. – Это их работа – гибнуть ради своего короля. Где же Гиз?
Молодой герцог не заставил себя долго ждать. Убедившись воочию, что король взят в тиски и от вожделенной цели его отделяет лишь ничтожная горстка смельчаков-драбантов, он приказал резерву атаковать хвост колонны и сам с пятью десятками отборных головорезов бросился к каретам.
– А вот теперь – пора! – процедил я, обнажая шпагу и поднимаясь в стременах. – Вперед, висельники! Навар-ра!
– Наварра! – подхватили мой клич две сотни луженых глоток, и черные плащи гугенотов взвились над плечами, точно вороньи крылья, превращая несущихся в галопе всадников, с фанатичным блеском в глазах ревущих заветное: «Наварра!», в воплощенных ангелов смерти.
Теперь преимущество было на моей стороне. И Гиз, с юных лет познавший азы военного искусства, не мог этого не понимать. Связанные боем, его люди не имели возможности немедля покинуть схватку и прийти на помощь своему командиру, а в этом месте, в эту минуту я имел четырехкратное превосходство в силах. Весьма немалый козырь в такой игре.
Я уже видел алые и белые перья плюмажа на шлеме Лотарингца, видел серебряный лораннский крест на его черненом панцире. Между ним и двумя вожделенными каретами было не более двадцати шагов. Двадцати шагов, перекрытых стальным частоколом клинков любимцев государя, статных силачей, один к одному подобранных дю Гуа. Но тут караковый конь герцога встал на дыбы, вздернутый вверх удилами, врезавшимися в его нежные губы. Гиз махнул рукой, что-то крича своим спутникам, и все они, точно повинуясь мановению волшебной палочки, повернули в лес, спеша скрыться из виду. Вновь взвыла труба, призывая мятежников покинуть схватку, которую все они, без сомнения, уже считали выигранной.
– Вот это да! – заставляя своего скакуна замедлить ход, пробормотал я. – Мано, кажется, мы победили. – Я посмотрел из-под руки на удаляющихся гизаров. – Либо нас заманивают в лес, либо…
– Не сомневайтесь, мой капитан, Гиз отступает, – заверил меня следовавший по пятам де Батц. – Он опытный воин. Понимает, что конная схватка в лесу – безумие и мы не станем его преследовать.
– Но почему? Почему он бросился бежать?! На него это не похоже.