Могучая рука подхватила вождя и усадила на ветку. Рангула был страшно перепуган, так как решил, что пришел его конец. Внизу под деревом воцарилась напряженная тишина. Удивленные и напуганные таинственным исчезновением вождя, бансуто забыли про своего пленника.
Оброски встал на ноги и замер, с изумлением озираясь вокруг. В пылу схватки он не заметил загадочного исчезновения Рангулы. А сейчас он видел, что взгляды всех чернокожих устремлены на дерево, раскинувшее свои ветви над хижиной вождя. Он был ошарашен и не понимал, что случилось. Ему стало даже интересно узнать, что же они там рассматривают.
Но ничего необычного он увидеть не смог. Единственное, что он вспомнил, это испуганный крик Рангулы, когда вокруг его тела обвилась веревка, но причины этого объяснить не сумел.
Рангула же неожиданно услышал голос, говоривший на языке бансуто.
– Взгляни на меня!
Рангула повернул испуганный взгляд на того, кто говорил и кто держал его.
Свет костров пробивался сквозь листву, позволяя различить очертания человека, стоявшего перед ним. Рангула присмотрелся и в ужасе отшатнулся.
– Валумбе! – испуганно прошептал он.
– Нет, я не Валумбе, – ответил Тарзан. – Я не бог смерти. Но я могу убить тебя так же быстро, как Валумбе. Я Тарзан из племени обезьян.
– Что вы хотите? – вымолвил Рангула. Он стучал от страха зубами.
– Я испытывал тебя, чтобы узнать, каков ты и твой народ. Я превратился в двух людей, и одного из них послал туда, где его могли взять в плен твои воины. Я хотел посмотреть, что ты будешь делать с незнакомцем, который не причинил тебе никакого вреда. Теперь я знаю.
За твое преступление ты должен умереть. Что ты на это скажешь?
– Вы здесь? – спросил дрожащий Рангула. – И там, внизу, тоже вы?
Он кивнул головой в сторону Оброски, стоявшего посреди растерянных дикарей.
– Тогда вы, должно быть, демон. А что я могу сказать демону? Я могу дать вам много девушек, которые будут готовить вам пищу, таскать воду и рубить дрова, девушек с широкими бедрами и крепкими спинами. Все это я могу дать вам, если вы сохраните мне жизнь и уйдете от нас.
– Не нужны мне твои девушки. Если хочешь остаться в живых, от тебя потребуется только одно.
– Приказывайте, о, повелитель.
– Обещай, что ты больше никогда не пойдешь войной на белых, и если они будут проходить по твоей стране, ты не будешь убивать их, а будешь им помогать и указывать путь.
– Клянусь, мой повелитель!
– Теперь прикажи своим людям отворить ворота и выпустить пленника.
Рангула громким голосом выкрикнул распоряжение своим людям. Чернокожие отошли от Оброски и бросились открывать ворота.
Оброски услышал голос вождя, донесшийся с высоты, и впал в столбняк от изумления.
Не меньше удивило его и поведение чернокожих. Он начал подозревать подвох и коварство. Почему они вдруг оставили его, хотя всего несколько минут назад пытались повалить его и связать? Почему они открыли ворота? Оброски не мог взять в толк. Он решил, что его провоцируют на побег, имея в виду какой-то злой умысел.
Неожиданно с дерева донесся голос, обратившийся к нему по-английски:
– Уходи из деревни в лес. Они не тронут тебя. Я присоединюсь к тебе в джунглях.
Оброски недоумевал, но звучание английской речи придало ему уверенности, и он, круто развернувшись, бросился к воротам.
Тарзан освободил Рангулу от петли, легко перескочил с дерева на крышу хижины и спрыгнул на землю. Держась так, чтобы хижина заслоняла его от жителей деревни, он быстро добежал до края деревни, перемахнул через забор и побежал по опушке леса к воротам, через которые должен был выйти Оброски.
Тот не слышал ни малейшего звука приближения Тарзана, будто его вообще не существовало в природе. Только что Оброски был один, как вдруг совсем рядом раздался голос:
– Следуй за мной!
Оброски завертел головой, но в лесной чащобе он лишь смутно различил фигуру человека примерно одного с ним роста.
– Кто вы? – спросил он.
– Я Тарзан из племени обезьян.
Оброски ошеломленно замолчал. Он много слышал о Тарзане из племени обезьян, но воспринимал его скорее как мифическую личность, рожденную фантазией туземного фольклора. Ему очень хотелось увидеть лицо этого человека и узнать, какие намерения имеет его спаситель.
Тарзан из племени обезьян углублялся в чащу. Лишь однажды он обернулся и повторил свой приказ:
– Следуй за мной!
– Я даже не успел поблагодарить вас за то, что вы вытащили меня оттуда, – сказал Оброски. Он послушно шел вслед за незнакомцем.
– Вы поступили благородно, если бы не ваше вмешательство, меня давно бы уже не было в живых.
Но Тарзан не отвечал, молча двигаясь вперед. Тишина угнетающе действовала Оброски на нервы. Ему показалось, что этот человек не совсем нормальный, не такой, как все остальные. Нормальный человек, встретив незнакомца при таких невероятных обстоятельствах, засыпал бы его градом вопросов.
Надо признать, что Оброски был недалек от истины. Тарзан, действительно, сильно отличался от обычных людей. Долгая жизнь в джунглях наложила на его поведение особый отпечаток. Для него было время говорить, и было время молчать. Глубокой ночью, когда все хищники заняты охотой, болтовне нет места. Кроме того, Тарзан любил разговаривать с незнакомыми людьми, глядя им в лицо, так как выражение их глаз могло сказать ему больше, чем произнесенные вслух слова.
Так, в глубоком молчании шли они сквозь джунгли.
Оброски семенил вслед за Тарзаном, но в какой-то момент потерял его из виду.
Вдруг впереди раздалось рычание льва, и американец с испугом подумал, что теперь предпримет незнакомец, свернет ли в сторону или поищет убежища на дереве.
Но Тарзан не сделал ни того, ни другого.
Он как шел, так и продолжал двигаться в прежнем направлении.
Время от времени рычание повторялось, постепенно приближаясь.
Оброски, безоружный и почти обнаженный, почувствовал себя абсолютно беспомощным. Не успел он собраться с духом, как из горла его спасителя вырвался страшный полукрик-полурычание.
После этого голоса льва некоторое время не было слышно. Затем, видимо, совсем рядом раздалось тихое урчание.
Оброски охватило непреодолимое желание вскарабкаться на ближайшее дерево, но он пересилил себя и продолжал двигаться вслед за своим проводником.
Наконец они вышли на небольшую поляну около лесного ручья. Взошла луна. Ее молочный свет пролился на поляну, обозначив густые тени под кронами деревьев.